Мама о своей родне тоже не распространялась. Просто сказала, что у её никого не было и нет. Ада знала, что это ложь: сироты такими не вырастают. Но прощала обман, надеясь, что со временем всё прояснится.
Какая ирония: вот мама хотела именно девочку, её и получила. Она неизменно получала желаемое. До поры до времени эта молодая женщина растила дочку как диковинный цветок. Аде разрешали любой каприз. Если бы девочка вздумала прогуляться среди ночи, то ей бы всучили фонарик. Ребёнок воспринимал мать как подружку. Ни опеки, ни особой заботы — как здорово! Зато Ада твёрдо верила в то, что они на одной стороне. Она даже подумать не могла, что когда-нибудь усомнится в этом.
Вот игрушка. Вот компьютер. Вот мороженое на завтрак, обед или ужин. Но если хочешь, мы закажем тебе пиццу.
Мать называла её принцессой.
Женщина никогда не обнимала дочь. Но время от времени заполняла её голову серьёзными, отрывочными сведениями. В школе Аду будут называть умной девочкой и ставить тройки за то, что зная сложные вещи, она не понимает азов.
С мамой было весело, правда она могла исчезнуть на неделю или две без предупреждения. Утром встанешь — а она упорхнула как бабочка. Если у матери не было настроения, она давала дочери деньги и отправляла восвояси, настрого запрещая себя беспокоить.
Да, деньги. Любые.
А иногда просто забывала о ней. Несколько дней к ряду Ада шлялась по дворам, прогуливая уроки. Или шаталась по квартире, перебиваясь случайно найденной едой, пока кто-нибудь из родителей не спотыкался об неё.
"А! Это ты? Ты здесь была весь день?.. А вчера?"
Стоит ли придавать значение маленьким сбоям семейной жизни? На таких родителей грех жаловаться: не лупили, не морили голодом, покупали сладости и красивую одежду, пока Ада добровольно не стала ходить в обносках. Она знала ровесников, родители которых пили не просыхая и обустроили в доме вонючий притон. Видела синяки на озлобленных детских лицах. Был также опыт общения с детдомовцами, о чём она будет помнить всю жизнь.
Но чем старше становилась девочка, тем больше разрасталась брешь в её душе. Видимое благополучие уже, как говорится, не вывозило. В горло клыками впивалось одиночество.
Каковы шансы отпустить эти воспоминания? Может попробовать поговорить с кем-то из родителей сейчас, вытащить из них всю правду: почему всё сложилось именно так?
У Ады ломило плечи и немели икры. О, прямо сейчас, под потолком, она определённо не могла ничего предпринять.
Лишённая какого-либо домашнего воспитания, на школьной скамье девочка поняла, как слабы её социальные навыки. Другие дети просекли это сразу. В последующих учебных заведениях Ада отчасти сломает психологический барьер. Но первая школа навсегда отпечаталась в её сердце пинками и оскорблениями. Конечно, второклассница ничего не говорила ни учителям, ни родителям. Конечно, она ничего не могла тут поделать.