Брайан высокомерно улыбнулся, вздернув вверх острую бородку, пусть сейчас говорит кто-то другой. Кантар смерил потенциальную жертву холодным изучающим взглядом и, почти не разжимая губ, сурово заметил:
— Мне говорили, что ваша дерзость превосходит ваши понятия о приличии. Теперь я в этом вполне убежден. Впрочем, вы правы, мы приехали для того, чтобы засвидетельствовать, как древний род Белых Рыцарей принял на себя пятно несмываемого позора.
— О каком позоре вы говорите?
Обернувшись, Марина с тревогой наблюдала, как Никос спускается с лестницы, опираясь на плечо Сильды и толстую трость. При появлении истинного хозяина Тарлей старый Алонсо немедленно поднялся для церемонного поклона.
— Рад видеть вас на ногах, храбрый де Альба. Должен заметить, нас привел сюда довольно печальный повод. Дело в том, что о вашей скоропалительной женитьбе ходят всевозможные слухи, и мы посчитали своей задачей выяснить, насколько они основательны.
При этом заявлении де Верта даже поморщился брезгливо. Он ничего не собирался выяснять, и так очевидно, что эта волоокая дрянь нагуляла живот на стороне. Хотя, состоит признать, хороша… и в уме ей явно не откажешь.
Если бы вдруг забитая жена Брайана неожиданно отошла к праотцам вслед за Никосом, можно оставить смазливую девицу в Тарлей вместе со своим выродком. Только при условии полного послушания с ее стороны… "Чужеземная шлюха, наверняка, искусна в постели".
Пока Брайан предавался развратным мыслям, храмовник Кантар перешел в наступление:
— Вы - леди Неизвестно Откуда, обвиняетесь в том, что околдовали рыцаря де Альба и обманом стали его женой. Вы обвиняетесь в нарушении вековых устоев брака и сожительстве с посторонним мужчиной, от которого сейчас ждете ребенка. Вам есть что сказать в свое оправдание? Можете вы поклясться жизнью и здоровьем нерожденного дитя, что были верны супругу и не делили ложе с чужим? Отвечайте же…
У Марины дрогнуло сердце и руки похолодели. Взгляды присутствующих сейчас были обращены на нее в ожидании ответа. Но что сказать, когда этот, судя по всему, местный инквизитор так ловко повернул вопрос…
На помощь пришел Никос. Гордо выпрямившись, он возвысил голос, наконец показав, каким доблестным воином бывал прежде.
— Марин - моя законная жена и носит моего ребенка, я не позволю вам унижать эту женщину! Думаю, слово де Альба еще что-то значит в стенах этого дома!
Он тяжело перевел дыхание, на лбу выступила испарина, в глазах потемнело.
— Вам следует присесть, друг мой, вы нездоровы.
Алонсо подошел ближе, чтобы поддержать Никоса, но тот пренебрежительным жестом отвел его руку и устремил строгий взгляд на дядю.