Но я могу ведь его остановить. Одно движение и все будет понятно. Просто станет обидно. До слез. Что не получилось… не вызвала желания оберегать.
— Хватит влагу разводить, — слышу голос над собой и внезапно чувствую, как горячий кончик языка прикасается к мокрой дорожке от слезы на скуле, — Я соврал. Привыкай ко мне.
— К твоим дурацким…
«Шуткам?…» — хочу закончить я, но не успеваю. Ощущение, что раскаленный орган пронзает меня насквозь, до самого сердца. Даже горячий воздух застревает в горле, заставляя его пересохнуть. Ни вскрикнуть, ни стон издать. Одно движение. Медленное. Но точное. И он внутри меня заполняет до предела. Как клинок ножны.
Рустам сдержал слово. Достаточно аккуратно для его звериной сущности. Невозможно. Я была готова ко всему. Обломаться, остановить, испытать боль и понять, что мы не очень подходим друг другу. Но он сломал во мне страхи. Заставил впиться ногтями в его шею, оставляя кровавые полосы, провалиться в пропасть безумного и темного желания, проникнув в меня.
Он поддается, позволяя себя притянуть ближе. Иначе бы я не сдвинула эту стальную гору. Я выдыхаю ему в губы, просто едва касаясь. Этого достаточно. Можно даже без поцелуев. Я помню, что он как-то не приветствовал такое выражение чувств.
Но в этот раз все не так. На языке остается его вкус. Острый, терпкий, солоноватый. А потом Рустам раздвигает мои губы языком. Целует. Сам. Больно. Неожиданно. Словно компенсируя нежность. Тут он не церемонится. Прикусывает зубами. Медленно выскальзывает из меня. Медленно наполняет снова. Везде.
Внутри разливается горечь. Ее смывает страсть. Страшный, бешеный коктейль. Я жалею, что у нас не получилось так с самого начала. Все было испорчено. С легкой руки человека, который даже не подумал о том, что такое может случиться. Все могло бы быть по-другому. Или ничего бы не было. Но это лучше, чем боль, которую я сейчас испытываю. Я бы не ненавидела, не обманывала бы, не соблазняла… может быть, я бы впервые влюбилась?
Эти мысли доводят до слез. Но я не прячу их. Пусть Рустам считает, что это из-за того, что мне приятно. Такое бывает. Даже черная дыра в душе не может уничтожить такие острые чувства. Не получается. Именно они ее уничтожают. Заставляют на время исчезнуть, становясь ярче и затмевая все вокруг. А потом взрываются, накрывая весь мир. Вырвав из груди крик. Все тело похоже на оголенный нерв. Каждое прикосновение оставляет сладкий шлейф.
Я умираю, меня больше нет. А потом снова оживаю, медленно открывая глаза и все еще чувствуя дрожь в мышцах. Будто рождаюсь заново, а из пепелища, которое выжгла боль, расцветает в груди что-то новое.