— А если бы я была не беременна, — интересуюсь я, — ты бы… действительно так поступил?
Ответ читаю в его глазах. Мне даже не нужно подтверждение. Он слишком очевиден.
— Да. Украсть мою жену — охренеть какой крутой проступок. Твой отец скоро поймет это.
Плевать. Мне уже плевать на него и слова Рустама не пугают. Этот человек мне не отец.
— Что с моим братом? — не выдерживаю я и вижу, как в тёмных глазах мелькает что-то жестокое и мрачное, — он у тебя? Я за него реально беспокоюсь. Считай, он единственный родной человек…
Я замолкаю, потому что взгляд Рустама мне не нравится. Он смотрит слишком красноречиво, и на губах мелькает едва заметная тень саркастичной усмешки. Словно я говорю полную чушь. Так смотрят родители, когда ребёнок рассказывает им придуманную историю. Потом он убирает руку и ложится на кровать, даже не соизволив дать мне ответ.
— Рустам, — пораженно повторяю я, — ответь, пожалуйста. Что с ним?
Он игнорирует меня. Я переворачиваюсь на бок, приподнимаюсь на руках и смотрю, как Садаев просто, кажется, собирается заснуть, потому что глаза у него закрыты. Обманчиво спокойный. Как задремавший в тени тигр. Тени необычно ложается на его тело, подчеркивая рельеф и словно делая его более реким. Опасным. Пугающим.
— Рустам. Я…
— Нахер ты за него задницу рвешь, принцесска? — произносит мужчина.
— Он мой брат. Единственный, кто нормально относился ко мне… — начинаю я, но Садаев перебивает:
— Что хорошего он тебе сделал?
— Он… — я заминаюсь, пытаясь подобрать слова. Конкретно сказать трудно. Дело в отношении Мирослава, — он всегда поддерживал меня. Я дружила с ним и делилась всеми переживаниями.
Слышу смешок.
— Это все? Твою любовь легко завоевать.
— Рустам…
— Он того не стоит, принцесска, — Садаев медленно открывает глаза, впиваясь в меня тяжелым взглядом, — вообще нихера твоего внимания не стоит. Он жив. Я его не трогал. Физически. Морально он ломается, как полная херня. Сдаст любого ради спасения своей жопы. Тебя в том числе.
Эти слова словно бьют в самое сердце. Даже дыхание перехватывает от грязи, которой Рустам так легко запятнал образ моего брата. Он так просто унизил его в моих глазах, но для чего?
— Зачем ты мне это говоришь? — тихо спрашиваю я, — он слишком маленький, ты это понимаешь? По возрасту. Естественно, он будет бояться тебя и его легко сломать, но… зачем? Я не хочу слышать про него такие вещи, даже если это правда. Он единственный, кого я еще считаю своей семьей, и если даже он меня предаст…
— Считай, что он уже это сделал. Таким нельзя давать ни шанса. Забудь. Похорони в мыслях всех, кто эту фамилию носит. За них ты нервы мотаешь больше, чем за себя. Напрягает.