Комната, где я лежу, становится четкой. Глаза привыкают ко свету. Рядом со мной — аппарат для УЗИ, и целый рулон бумажных салфеток на койке. Еще я замечаю капельницу и поднимаю к глазам руку, рассматривая ее. На вене едва заметная точечка. Значит, меня еще и немного прокапали.
— Ладно, — отвечаю я и перевожу взгляд на Рустама, — я совсем не помню, что той ночью случилось. Мне самой интересно узнать результаты теста. Но пока я не отдам…
«…тебе пистолет» — хочу было закончить я, но мой взгляд падает ниже. На знакомый бумажный пакет, у которого надорваны края — это я его вскрывала, когда хотела узнать, что внутри.
Волна мерзкого холода будто падает мне в желудок и прошибает позвоночник. Я резко сажусь на койке. Не могу поверить! Господи, скажи, что это сон! Что я по-прежнему в обмороке, а Рустам не смотрит на меня насмешливо, и его губы не изгибаются в страшной ухмылке, и что он небрежно держит не тот самый пакет, а просто похожий, другой…
— Узнала, принцесска? — смеется тихо Садаев, наблюдая за моей реакцией. Я молчу, пытаясь унять бьющееся сердце. Выдох, который вырывается у меня, обжигает холодом губы. Рустам поднимается и медленно идет ко мне. Небрежно ставит пакет на стол и садится рядом на койку.
— Откуда? — сдавленно спрашиваю я.
Садаев подается вперед, и я вздрагиваю, когда его лицо оказывается в сантиметрах перед моим. Вдыхаю полными легкими его мрачный и пугающий запах, и чувствую себя птенчиком, которого настиг огромный ястреб.
— Нашли в комнате, которую ты снимала. Сначала пустой пакет в твоем шкафу, — с усмешкой произносит Рустам, — бабка хорошо заныкала пушку, только забыла о пакете. Так бы, может, мы и ушли. Люблю я такую небрежность.
Я в ужасе смотрю на него. Никогда меня так не загоняли в угол. Он получил своё. Получил надо мной полную власть. Мне даже нечем теперь его шантажировать. Для этого он, наверное, взял мою кровь на тест ДНК, чтобы узнать — стоит ли заморачиваться с моей беременностью, или я нагуляла с кем-то другим ребенка и меня можно просто пнуть под зад, забрав пистолет. И что самое страшное — у меня есть всего несколько часов.
— Отпусти меня, — произношу я онемевшими губами, — я больше не нужна тебе.
— Отпущу, — медленно произносит Садаев, окидывая меня жутким взглядом, — если тест покажет, что твои близнецы не от меня, — каждое его слово будто гвозди загоняет мне в сердце, — и как только я сниму отпечатки с оружия, которое ты прикарманила.
— Когда ты это сделаешь?