После того, как Робин показал мне пустующую гардеробную, дверь в которую была встроена в платяной шкаф справа от моей кровати, я вспомнила о том, что у меня лишь один комплект сменной одежды и все мои финансовые средства, состоящие из зарплаты, которую я так и не успела толком растратить, находились у меня дома, куда мне нельзя было возвращаться ближайшие сутки минимум.
Подумав о доме, я сразу же вспомнила о мобильном, покоящемся на дне рюкзака. Сказав Робину, что скоро спущусь вниз, чтобы составить ему компанию за завтраком, я вытрясла на пол всё, что было у меня в рюкзаке, после чего за два раза запихала всю эту кучу в самую большую свободную полку в шкафу.
Взяв телефон в руки, я замерла, увидев количество пропущенных звонков, до сих пор остававшихся мной незамеченными из-за беззвучного режима. Сев на край кровати, я с замиранием сердца открыла журнал вызовов. Из двадцати трёх пропущенных лишь два принадлежали отцу и ещё два матери, остальные девятнадцать совершил Дариан. Из трёх зол я выбрала ту, которая должна была оказать наименьшее сопротивление моим действиям, поэтому я набрала номер матери. На мои слова о том, что я некоторое время поживу в Лондоне “у друзей”, она с лёгкостью согласилась, хотя и выразила сожаление относительно того, что я предпочла пожить у друзей, а не со своими родителями. Её не было в моей жизни слишком долго, чтобы она могла знать о том, что у меня нет таких лондонских друзей, у которых я могла бы на некоторое время приткнуться. Только находившиеся в отдалении от Лондона Нат и Коко. Тех же знакомых, которые у меня остались с университетских времён и времён работы в лондонской редакции, я не считала друзьями. Таким образом у меня была масса знакомых, в то время как количество друзей можно было счесть на пальцах одной руки. Такова была моя натура, о которой моя мать могла догадываться, но не знать наверняка.
Следующий звонок дался мне сложнее. Я несколько минут тупо пялилась на телефон в своих руках, пока не уловила их лёгкую дрожь. Мысленно одёрнув себя словами: “Бред, я справлюсь. С этим просто необходимо завязывать – иначе мне не вылечиться,” – я наконец нажала кнопку вызова Его номера.
Облегчение, которое меня накрыло после первых пятнадцати гудков, невозможно было описать словами. Одновременно с облегчением наступило замешательство: я не знала, что произнести после сигнала автоответчика, поэтому против собственной воли промолчала целых семь секунд.
Наконец найдя в себе силы разжать накрепко сцепленные зубы, я начала:
– Я беру тайм-аут… Не ищи со мной встреч – это может усугубить ситуацию. Просто продолжай жить той жизнью, которой жил до меня, и не мешай моим попыткам наладить собственную жизнь. Прощай.