— Она тебе нравится, не так ли? — внезапно спросил Оуэн.
«Полагаю, старый трюк со спиной на него не подействовал», — подумала я, закатив глаза.
— Что? — спросила я, поворачиваясь к нему лицом.
— Саманта, она тебе нравится. Я вижу, — сказал он с грустной улыбкой на лице.
— Что заставило тебя так думать? — поинтересовалась я более раздражительным тоном, чем хотела.
— Потому что ты смотришь на нее так, как я смотрю на тебя, — мягко ответил он.
Я стала внимательно рассматривать свои ногти. Если была такой очевидной, мне нужно было сказать что-то утешительное. Или, по крайней мере, успокаивающее.
— Как ты смотришь на меня? — спросила я, все еще глядя на свои ногти.
Оуэн добродушно рассмеялся.
— Да ладно тебе, Вторник, я знаю, что ты не слепая.
Медленно подняв голову, я посмотрела на него, и то, как его глаза сверкали, когда он улыбался, поразило что-то глубоко внутри меня.
Желание.
Голод.
Они вернулись.
— Поехали ко мне домой, когда мы здесь закончим? — предложила я с ухмылкой.
Это была не моя ухмылка, я знала это. Ухмылялось животное, которое таилось во мне, монстр, который сказал мне, что он сидел взаперти слишком долго. Чудовище, которое хотело Оуэна, которому нужно было увидеть Джекстона. Я официально больше не была собой, была той девушкой, которую Джекс называл Райли, и я собиралась накормить тьму внутри.
Ночь тянулась ужасно долго, большую часть которой я старалась не срываться на клиентов-джентльменов, изо всех сил сохраняя заинтересованную улыбку и услужливое поведение, хотя знала, что произойдет всего через несколько часов.
Я бы накормила зверя, который сидел во мне, и смогла бы двигаться дальше. Или, может быть, мне не придется уезжать, потому что мои пристрастия умрут вместе с Оуэном. Я не знала, но страстно желала узнать это.
«Держись, Вторник. Скоро ты сможешь вывести Бурю (прим.: прозвище героини, Темпест, с англ. означает «буря, шторм») на поверхность», — подумала я, наскоро вытирая барную стойку.
— Осторожно, или мне придется ее заменить, — сказал Оуэн, неожиданно появляясь рядом со мной.
Улыбнувшись, я бросила в него грязную тряпку. Если бы это зависело от меня, он бы закрыл двери на ночь и разрешил девушкам отдохнуть, но это был его бизнес, и так он зарабатывал деньги.
— Извини, я просто взволнована, — честно ответила я.
— Я тоже, — признался он, проходя мимо меня и улыбаясь.
Я наблюдала, как он, начав считать деньги в кассе, приподнял бровь. Никогда не видела, чтобы он делал это, когда заведение было еще открыто.
— Я чувствую на себе твой взгляд. Мы закрылись десять минут назад, Вторник, — сказал он со смехом, продолжая считать.