— Елки, уже половина второго! — спохватилась Люка, когда мы прикончили вторую пиццу. И вторую бутылку.
— И что? У тебя семеро по лавкам? Или мужик в постели дожидается? — хмыкнула я, запутавшись в футболке, которую стягивала через голову. — Вей гнездо и ложись спать.
Быстро раздевшись, я забралась под одеяло. У Люки еще хватило сил дойти до ванной и смыть макияж.
— Томка, я, знаешь, как тебя люблю? — сонно-пьяно пробормотала она, выключив свет. — Если б у меня была собака, я бы тебе разрешала с ней гулять. И дала бы тебе поездить на своей машине.
— Я тебя тоже люблю, Барабас. Если б я была лесбиянкой, спала бы только с тобой.
— Чум, что ты несешь? — Люка зевнула и тут же засопела в подушку.
В первую секунду, сквозь плотную пелену сна, похожего на сугроб, я подумала, что верещит неотключенный будильник. Но нет, это был телефонный вызов. Каждый, у кого есть пожилые родственники, знает, как все внутри обрывается от внеурочных звонков. С трудом разлепив глаза, я поняла, что уже точно не ночь. В октябре солнце в Питере встает в восьмом часу, а сейчас оно нахально пырилось в окно, намекая, что давно пора подниматься.
Я покосилась на сопящую в подушку Люку, подхватила телефон и вышла на кухню.
Артем?
А вот фиг. Кулаков. Ему-то что понадобилось? Вряд ли хочет попросить прощения за то, что заплевал мою статью.
— Доброе утро, Андрей Константинович.
— Какое утро, Тамара? Уже обед почти. Конец света проспишь, я тебе третий раз звоню.
Мда, мертвенько мы с Люкой дрыхли, если не пробило.
— Простите, не слышала.
— Ладно, не суть. У тебя как, загран и шенген в порядке?
— А-а-а… — тупо протянула я. — Да.
— Короче, давай, собирайся. На венерическую тусовку. Аркаша в больницу загремел. Самолет в десять вечера.
Мироздание продолжало изысканно троллить. Месяц назад я просила отправить меня в Вену на конференцию практикующих венерологов, поскольку там планировалось общаться на мою тему — гонорею. Надеялась почерпнуть идейку-другую. Но Кулаков довольно обидно обломал: дескать, у него есть настоящие аспиранты, а не унылое… не унылые соискатели, мусолящие диссер почти три года. И вот пожалуйста, здрасьте вам через окно. Подорвись, Тамара, и скачи белочкой. Когда у меня образовались ну совсем другие планы. Хотя… Вена на халяву — такое не каждый день бывает.
— Спасибо, — пробормотала я. — А билет?
— Если ты принципиально говоришь «да», сейчас девочки все переоформят и тебе на почту сбросят. И вот что. Разведка донесла, там намечается срачик как раз по твоему узкому направлению. По провокациям. Так что подгреби аргументы. Все, давай. Вернешься — отзвонишься. С тебя магнитик и бутылка «Моцарта».