Опять дёрнула плечами. А что, с капитаном же прокатило.
— Он тебе что-то сделал? — чуть ли не с сочувствием в голосе спросили у меня.
Удивилась. Даже глаза расширились, хорошо, что голова назад откинута была. Не хотела, чтобы видел мои эмоции.
Опять наступила тишина. Только дождь бил по крыше автомобиля.
— Лиза, — позвал он тихо и вкрадчиво. — Я помочь хочу.
И тут я взорвалась. Не знаю от чего, просто вот всё в один момент полезло из меня, словно говно из канализационных труб. Причём взорвалась в лучших традициях Артура Кирсанова: либо радостно, либо зло. Вот и выбрала последнее.
— Хер ли тебе от меня надо?! Чего привязался?! Героя из себя решил построить? Так вот, я не жертва, и спасать меня не надо! Себя лучше спаси! Мальчик! — я резко замолчала. Тяжело выдохнула. Думала, что он пошлёт меня куда подальше или наорёт в ответ. А он, гад, сочувственно улыбнулся. Я даже голову вперёд наклонила, чтобы лучше разглядеть его реакцию. Нет, точно улыбается.
— Лиза, не пытайся казаться циничной. Тебе не идёт, — скорее попросил, чем приказал мне Иван.
Вот здесь я реально офигела. Наверное, даже рот открыла.
А он всё так же спокойно сидел вполоборота передо мной и без всякого стеснения разглядывал меня своими голубыми глазами.
Помнишь
Мы же договорились
Когда ещё не родились
Что встретимся так
Ты в железной машине
Поперёк сплошных линий
Разобьёшь моё сердце
Об перила моста
(с) Znaki
Меня продержали ещё около часа. Впервые за весь прошедший год захотелось позвонить домой и предупредить родителей. С мамой вышел до ужаса несуразный разговор:
— Я задерживаюсь, не теряйте меня.
— У тебя всё хорошо? — уточнила мама, хотя уже давно перестала задавать мне вопросы.
— Всё нормально, — успокоила я её.
Потом мы обе помолчали.
— Лиз, — позвала она меня в какой-то момент.
— Да, мам?
— Возвращайся, — попросила меня мама. Появилось ощущение, что говорила она не про сегодняшний вечер, а в целом про всю нашу жизнь.
— Я попробую.
Мальчик-курсант всё это время сидел со мной в патрульной машине и загадочно улыбался. Демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая, что диалог между нами окончен. Но его последняя фраза всё не давала мне покоя: «Лиза, не пытайся казаться циничной. Тебе не идёт». Отчего-то меня это злило. Можно было подумать, что он меня знал. Видел меньше часа, а уже выводы какие-то делал. Это вообще не его ума дело, что идёт мне, а что нет!
Опять пыталась быть гордой и независимой, но упрямый взгляд сам всё время упирался в зеркало заднего вида, в попытках рассмотреть моего нового сторожа. У него было простое и открытое лицо, широкий нос, мощные скулы и по-детски полные губы. Непослушные светлые волосы так и норовили от влаги закрутиться в кудряшки. Появилось совершенно неадекватное желание коснуться их, пригладить что ли, а то не представитель закона, а… чёрте что!