— Он обманул тебя — да. Но по ведьмовским законам ты признала его своей парой, — прошептал Батори.
— И своим господином, — ядовито добавил Кристиан.
— А ничего, что на дворе двадцать первый век?!
— Пятнадцатый, двадцать первый — для нас законы остаются неизменными, — глухо произнес Этеле.
— Офигеть!
Кристиан поморщился, а его приятель сжал руки в кулаки с такой силой, что на пальцах побелели костяшки.
— Давайте я позвоню бабушке...
— Хорошая идея! — вдруг оживился Кристиан. Но нет, это была всего лишь очередная насмешка. — Тогда свадьба точно не состоится. Тереза просто убьет тебя раньше.
И почему сразу меня? Можно подумать, я тут по доброй воле собираюсь сгонять замуж за одного оборзевшего колдуна.
— Не будет никакой свадьбы, — процедил Этеле, поднимаясь. — Хочет Ксавер заявить на тебя права — придется ему сначала сразиться со мной.
Ой.
Этеле был настроен воинственно и решительно, а я поняла, что о чем-то подобном уже слышала. От Даниэля. И даже действующие лица в той и этой истории были одни и те же. Разве что место Леоны заняла я, горе-ведьма. И если вспомнить, что стало с той девушкой.
Вот не хочу я замуж за Ксавера!
Маргитта была недовольна таким раскладом, но ничего не поделаешь, приходилось подстраиваться под обстоятельства: подслушивать под дверями дядиного кабинета уже вошло у нее в привычку. Просто лишь потому, что дядя не считал необходимым делиться с племянницей своими секретами.
А ведь раньше было иначе.
Раньше он был другим!
Но с тех пор, как в Будапешт нагрянула эта соплячка, Эрика Кальман, Габора Батори словно подменили. Он все время о чем-то думал, и со стороны могло показаться, что предводитель самого могущественного клана Европы витает в облаках. Поначалу Маргитта считала, что старый колдун просто переживает из-за своей скорой кончины, но нет: дело действительно было в Кальман. Он только и делал, что спрашивал о ней, а ночью после трагически оборвавшегося бала заперся у себя в кабинете и. просматривал фотографии. Столетней давности.
Маргитте удалось выяснить это, подглядев в замочную скважину. Но что именно выискивал Габор в пыльных альбомах, так и осталось неясным.
Колдунья отстранилась от двери. Не было нужды прижиматься к створке ухом — крики Габора, время от времени прерываемые кашлем, можно было услышать с другого конца дома.
И вот это было самое интересное. Его величество кричал на Ксавера. Которого любил как родного сына. Ну или как минимум внука, занявшего в семье Батори место настоящего наследника — Этеле.
Да и был бы повод так разоряться? Маргитта чуть слышно хмыкнула и пожала плечами. Подумаешь, Ксавер заявил права на Кальман. Габора, в отличие от Цецилии, носившейся с девчонкой как с писаной торбой, это вообще не должно было заботить.