— Этеле, милый, и как ты себе это представляешь? — с иронией осведомилось ведьма. — Чтобы юная девушка, с которой ты едва знаком, гостила у тебя дома? А если узнают ее родители? Они наверняка будут недовольны.
Они много чем будут недовольны, когда узнают.
— На дворе уже давно не девятнадцатый век, — негромко заметила Ясмин и снова принялась потрошить ни в чем не повинный блинчик, уже успевший превратиться в неприглядного вида месиво.
— Вы не были столь щепетильны в отношении Шандора, — мрачно заметил венгр.
— Я же говорил, он взбесится, когда узнает, — как всегда, не вовремя вставил свои пять копеек Эчед.
— Но, Этеле, они ведь не жили вместе, а просто встречались, — поддержала гадалка Цецилию. — Шандор был приставлен к Эрике, чтобы оберегать. Ты ведь знаешь, сколь непредсказуемой бывает Маргитта. Цили просто хотела увериться, что с девушкой все будет в порядке после вашего отъезда.
Какая великодушная ведьма.
— Я и сам мог о ней позаботиться, — буркнул мой извечный защитник.
— И привлек бы тем самым к Эрике лишнее внимание, — уже жестче, явно раздражаясь, проговорила глава клана. — Думаешь, Габор бы не заинтересовался, где столько времени пропадает его внук?
— Ему на меня плевать, — сухо парировал блондин.
Без сомнения, в гостях у Этеле мне было бы и спокойнее, и наверняка комфортнее. Но раз я решила раскрыть свой магический потенциал, а в идеале с ним еще и подружиться, мне нужна Цецилия.
Вот было бы здорово сбагрить к Этеле Криса!
— Ты слишком суров к нему, — неожиданно вступилась за предводителя вражеской ведьмовской банды гадалка. — Вам бы уже давно следовало помириться.
— Суров? — хмыкнула Цецилия. — Маргитта действовала с подачи Габора и покушалась не только на Эрику, но и на ребят. Как еще можно относиться к чудовищу, приказавшему уничтожить собственного внука?
Я поежилась. От ненависти, прозвучавшей в голосе чародейки, от колючего взгляда, которым она одарила ворожею.
Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь возней служанок, забиравших блюда с закусками, к которым почти никто не притронулся, разумеется, кроме прожорливого Кристиана, и ставивших перед каждым гостем тарелку с горячим.
Молчание развеял тихий голос Йолики:
— Из года в год, из века в век одно и тоже: Эчеды враждуют с Батори, гибнут люди, рушатся судьбы. Вы все слепцы! Не понимаете, что рано или поздно кому-то придется отступить и покориться. Или так, или вы просто перебьете друг друга, — печально заключила женщина, и столько тоски слышалось в ее словах, что на какой-то миг у меня болезненно сжалось сердце.