— За это не беспокойся, дорогая, — улыбнулась глава клана. — Сегодня же съездим к одной моей знакомой. Фелиция держит небольшой бутик в центре города. Вечерние платья и аксессуары. Уверена, тебе там что-нибудь обязательно приглянется.
— Боюсь, мне это сейчас не по карману, — стушевавшись, призналась я. — И вообще, сначала нужно решить что-то с ремонтом клуба.
Цецилия отмахнулась от моих слов с таким видом, словно я ляпнула какую-то глупость:
— Ничего решать не надо. «Камелот» застрахован от подобного рода неприятностей, — заверила она, и у меня будто камень с души свалился.
Но его место тут же занял другой булыжник: дурацкий маскарад и не менее дурацкое для него платье. Не хочу я садиться Эчедам на шею, но и на бальный прикид тоже тратиться не хочу. Нет, на что-то скромное, скрепя сердце, конечно, могу раскошелиться.
— Ну а что касается платья.
— Я сама что-нибудь выберу, — решительно перебила я колдунью.
— Давай поступим так. — Как и следовало ожидать, Цецилия не торопилась поднимать белый флаг. — Фелиция действительно мне близкая подруга, очень, и будет рада дать тебе платье напрокат. За символическую плату. Что скажешь? В прошлом году я с ней точно так же насчет Ясмин договаривалась. Поверь, Эрика, тебе стоит у нее побывать. Такой красоты ты еще не видела.
Ясмин-то понятно, она уже почти что член семьи, за нее можно и договориться. А вот я. Желая скорее прекратить тягостный разговор, за которым, пусть и не подавая виду, явно следили Венцель с Кристианом, я согласно кивнула.
В крайнем случае скажу, что мне ничего не понравилось, и повторю свой вчерашний тур по магазинам эконом-класса.
Женщина расцвела:
— Чудно! Значит, после завтрака позвоню ей, предупрежу, что мы сегодня подъедем. А до обеда будем заниматься и выяснять, что же у тебя за сила такая, огнеопасная, — пошутила она весело, хоть мне, признаться честно, было не до веселья.
— Ну а нам пора на работу. — Венцель допил свой кофе, промокнул губы салфеткой и, сложив газету, поднялся из-за стола.
Кристиан последовал его примеру. Встал молча, нацелившись взглядом на выход, а поравнявшись со мной, вдруг неожиданно остановился.
— Дай руку.
— Что прости? — встрепенулась я, последние несколько секунд делавшая вид, что кроме размешивания сахара в кофе меня в этой жизни больше ничего не заботит.
Вместо ответа Эчед взял меня за руку и, раскрыв мои пальцы, напряженно сжатые в кулак, внимательно осмотрел ладонь, затем взглядом попросил (хотя какое там — потребовал) предоставить ему вторую руку для досмотра. Убедившись, что и на ней не осталось даже малейшего следа от ожога, удовлетворенно заключил: