Тем более, что мало кто из жителей окрестных деревень туда заглядывал. На транспорте не доберешься, молодежь пешком ходить не любит, а пожилым людям уже тяжело. Но мы с бабой Таей решились на маленькое путешествие, даже несмотря на то, что ночью пролился небольшой дождь.
Вышли мы на рассвете, день обещался быть солнечным и теплым. Пройдя через влажный луг к лесу, бабуля забеспокоилась:
— Если сильно плохая дорога, сразу назад повернем.
— Так мы по обочине.
— Через бурьян, что ли? Поглядим, поглядим, как там глина раскисла. Неохота полдня вязнуть в грязи. Так угваздаемся, что никаких ягод не надо.
Но дорога оказалась вполне проходимой для наших сапог, и мы смело двинулись в путь по старой колее. До обеда прошли чуть больше трех километров и выбрались из леса на открытое место. Теперь до Травниково рукой подать. Вдруг впереди на подсохшей грязи я заметила следы босых детских ножек. Пришлось поворчать:
— Вот так родители! Пустили малыша босиком по грязи. И ведь не жарко уже, как не боялись простудить ребенка.
— Свят, свят, свят, — зашептала вдруг бабушка, мелко крестясь, — а где ж ты тут, Таня, родителей видишь?
Я внимательно посмотрела на дорогу и тотчас отметила одну странную деталь. Впереди не было следов взрослого человека — ни отпечатков босых ног, ни обуви. Не было лошадиного, колесного или велосипедного следа. По этой дороге, влажной после ночного дождя, ночью или рано утром шел ребенок примерно пятилетнего возраста. И, судя по всему, совершенно один.
— Как же это, бабуль? Кому понадобилось ночью здесь с ребенком тащиться? И взрослые-то следы где?
На семь километров вокруг никакого жилья, никто в здравом уме не поедет здесь на машине, тем более дождь и ночь… Откуда мог появиться на дороге босоногий малыш?
Мы переглянулись с бабушкой и медленно последовали за цепочкой отпечатков детских ступней. Следы были свежими и очень четкими, хорошо видны ямочки от маленьких пальчиков и углубления от пятки. Но вскоре нас ожидал новый сюрприз. Примерно через шестьдесят метров следы пропали, просто исчезли, будто дитя взлетело или испарилось. Вот два последних крохотных следочка на высохшей бурой глине и впереди нетронутое пространство дороги. Никаких больше отпечатков: ни колес, ни лап, ни копыт, ни человеческих ног…
В тот день мы все-таки набрали травниковскую малину с кустов возле обвалившейся околицы. Мы с опаской проходили мимо полуразрушенных домишек со снятым шифером, с выломанными оконными проемами.
Я заглянула через порог вросшей в землю почерневшей от времени избенки — разломанная печь красного кирпича, перевернутый стол, ножками кверху и маленький чугунок в углу. С полатей свешивалось длинное серое полотенце. Тонкое, будто марля, оно покачивалось от порывов ветра, что привычно хозяйничал в опустевших хороминах.