– Как нарочно ты уводишь меня! – немного злился Светозар, но не решался останавливаться, поминая, что баба-яга обещала наблюдать за ним через серебряное блюдце.
Оказавшись в сосновой роще, где тонкие сосны росли как частокол да так плотно и стройно, что рябило в глазах, яблочко вдруг остановилось. Светозар стоял посреди вечнозеленого кустарника с узкими тонкими листочками, плотными и кожистыми, края которых заворачиваются вниз. Это был багульник болотный, кисточки белых цветков которого создавали белый плотный ковер. Рядом зрели ягоды голубики необычно большого размера.
– Кажется, это меня просила набрать Верунга – вспомнил Светозар и принялся собирать верхушки побегов и цветки багульника да ягоды голубики, кладя особо крупные себе в рот.
Все это он аккуратно складывал в корзину, подмечая, что сколько в неё не клади, она все выглядит как полупустая. Еще неприятно теребил дурманящий запах, шедший от цветков багульника. Он стал вспоминать предостережение, сказанное бабой-ягой и записанное в книжке, что это растение можно собирать с защищенным повязкой носом, так как оно обладает сильным отравляющим эффектом, способным вызывать головную боль, рвоту и головокружение. Светозар разогнулся, разыскивая глазами наливное яблоко, собираясь попросить показать дорогу к открытой воде болота, но ноги предательски налились тяжестью, в глазах помутнело и не в силах удержать равновесие он повалился на колени. Золотистый товарищ резво крутился перед лицом и смог внять шептанию, еле слетавшему с губ:
– Яблочко, родимое, выводи меня к воде, умыться бы. Здесь мне больше нельзя.
Светозар, ползком, через тошноту и пелену белого света, застилавшего глаза, выбирался на локтях из зарослей багульника. Наливное яблоко периодически постукивало его по лбу и по носу и, таким образом, направляло в нужном направлении. Уже показался мокрый мох и, наконец, протащив непослушное тело еще немного, Светозар рухнул лицом в болотистую жижу. Жадно сделав два-три глотка, умывшись и почувствовав облегчение, он заставил себя сесть, оглядеться и понял, что оказался на краю болотной пустоши. По-прежнему он не ощущал собственного тела и как будто не принадлежал самому себе, своим мыслям. Странным образом, зрелище темно-зеленой рясы, уходящей далеко за горизонт и от которой стоило держаться подальше, не пугало и было ему безразлично. Внезапно подступила тошнота, его мучительно вывернуло наизнанку, и Светозар, повалившись набок, провалился в дурманящее тридевятое забытье.
– Эй, парень, очнись… Эй-ей, рассвет уже… Вставай! – сквозь темноту подобно лучу света, бившему прямо в глаза, услышал он далекий голос.