— Тереза! — кричит Эрик. — Я ее держу! Давай быстрее!
Я понимаю, что он говорит про Софи, и понимаю, что странная сила Эрика — его двойственная сила — только она сейчас не позволила мне уничтожить собственную дочь. Моя магия смерти, которая способна уничтожить весь мир, это проклятие, с которым я в него пришла…
— Тереза! Тереза!
Я не смотрю на него, только на упавшего Анри, его ладони покрыты инеем, заползающим под манжеты рубашки. На смертоносные ленты, льющиеся с моих рук. В тот миг, когда я уже готова их отдернуть, до меня доносится крик:
— Ты им нужна! Только ты сможешь уничтожить эту дрянь, или она уничтожит всех нас!
У Эрика на виске бешено бьется жилка.
— Твоя семья, Тереза. Ты им нужна.
Эти слова отпечатываются в сознании, и я шепчу их замерзающими губами, чтобы разбить ледяные шипы страха, вырастающие прямо внутри меня. На ладонях собирается сила, сила, с которой я однажды противостояла Евгении. Нечто глубокое, темное, черное, отделяющее меня от мира живых, настолько, насколько это возможно. Ель, которая обвита моими лентами, это вовсе не ель. Это заклятие, его плетение собрано в десятки неразрывных узлов, чтобы его расплести, потребуются сутки, а то и двое.
Или холод, черный, глубинный, собирающийся в моем сердце.
Смерть.
Я отзываю ленты, они с шипением отползают к моим ногам, Эрик что-то кричит, но я уже не слышу.
Направляя магию в ключевые узлы заклинания, пускаю от них смерть по сосудам плетения. Это — большее, что я могу сделать, это — а еще обрушить на него тьму, рвущуюся сквозь меня в мир.
Мгновение ничего не происходит, а потом плетение начинает биться, как придавленная ногой змея. Оно искажается, неровный бесцветный свет бьет по глазам, вытягивая из меня последние силы. Я знаю, что именно этого заклятие и ждет — моего страха. Не дождется.
Смерть — это я, или я — это она. Сейчас верно и то, и другое.
И это меня стоит бояться.
В тот миг, когда я об этом думаю, плетение рвется.
Все.
Одновременно. С шипением взрывается, оседая искрами тлена, гаснущими на глазах пылью.
— Тереза! — голос Эрика. — Тереза!
Сколько раз он сегодня назвал меня по имени — не перечесть.
Необычная мысль тем не менее возвращает меня, меня, а не Смерть, для которой не существует преград и препятствий. Никакого страха…
Страхи…
— Анри!
Я широко распахиваю глаза, моргаю на раскрывающийся яркими красками мир и бросаюсь к мужу.
Как раз в тот момент, когда он морщится и садится на полу.
— Анри!
Я врезаюсь в него, как в первый раз, или это он обнимает меня, как впервые. Дыхание перехватывает, я впиваюсь поцелуем в его губы, чтобы дышать им, чувствовать кончиками пальцев, всем телом, всем сердцем.