Ответил:
– Я Вас помню. Вы товарищ Ощепков Степан.
Ощепков с усмешкой спросил:
– Случайно не тебя отрывали примерзшего к земле?
Афанасий обрадовано:
– Меня, меня, ноги тогда обморозил, до сих пор болят!
Ощепков велел вечером Ярослава привести к нему в кабинет.
В теплом кабинете после стакана чая Ярослав разомлел, глаза слипались, сил отвечать не было, Ощепков отдал распоряжение перевести в лазарет санитаром… Только через полгода жена узнала, где находится Ярослав, и то по почерку в письме. Пятеро детей на руках, старшие дочери помогали по дому. Жили в отремонтированном доме родителей Ярослава. Парасковья хлопотала об Ярославе, ездила в Кудымкар, в Пермь. Писала в Москву Калинину. В 1939 году пришло долгожданное письмо: «Дело Кокшарова пересмотреть». Дело попало к тому же председателю. Он сильно постарел за эти два года. Натужно кашлял, объяснил: «Это еще остатки Гражданской; ты обморозил ноги, а я застудил легкие». В одном из членов суда Ярослав узнал сокурсника по пединституту, с которым на соседних койках в общежитии спали во время сессии. Он все время улыбался, пробовал раза два подмигнуть Ярославу. Решение суда: «Освободить из-под стражи в зале суда». За воротами тюрьмы ждала вся семья. Ярослав снова пошел в школу учителем. Сад, посаженный около школы и дома, плодоносил. Пасека без него увеличилась. Корова с подтелком выхаживали по двору. Ярослав занялся опытами с фруктовыми деревьями. Старшие дочери одна за другой поступали в пединститут в Перми. Ярославу предложили директорствовать в средней школе, он согласился.
Коллектив в школе был хороший. Большинство выпускников поступали в техникумы и вузы…
Но вот 1941 год, июнь. Выпускной вечер. Выпуски были замечательными: из 29 учеников X класса – восемь отличников, двенадцать хорошистов. Это была радость для всех: учителей, родителей, учеников. Гуляли до восхода солнца по берегу Камы.
На другой день в обед жена дергала спящего Ярослава за руку и шептала: «Проснись же, пожалуйста! Война! Немцы бомбят Минск, Киев, Ригу!». Ярослав, полураздетый, побежал сначала в школу, там толпились выпускники. Спрашивали: «Ярослав Павлович, что нам делать?». Ярослав с горечью отвечал: «Защищать родину и бить фашистов, как били их ваши сверстники в Испании». Зашел в районный Совет. Члены Совета были в полном составе. Растерянно шептались. Спрашивали его: «Что делать?». Ярослав отвечал: «Надо быть готовыми к отпору врага и длительной войне. Блицкрига не будет».
Сын Владимир осенью поступил в госуниверситет на геологоразведочный факультет. Ярослав каждую неделю писал заявления с просьбой отправить на фронт, мотивируя, что у него есть боевой опыт гражданской войны.