Было первое воскресенье после Троицы – Заговенье. Завтра Духов день, земля-именинница: никаких земляных и соляных работ. Сегодня народ гулял на мыске. По воде доносились звуки распеваемых песен. Атаман велел сотникам оставить дежурных у лодок и отпустить казаков на гулянье. Максим пригласил Ермака в селенье на рыбный пирог. За пирогом решили, что двух месяцев на подготовку в поход за Урал хватит. За это время отдохнут, наберутся сил, пополнят запасы пороха, свинца. Поспеет свежий урожай, наберут с собой припасов, подберут в отряд сотни три удальцов из местного населения.
Черемный, казак, постриженный кружком, с огненной бородкой, лучистыми карими глазами, тощий, выше всех на голову, на игрище выделялся неуемной удалью. Он то ходил по кругу гусем, то крутил колесо посреди хоровода, извивался, как весенний ивовый прут. Парни и казаки завидовали, а девчата не сводили с него глаз. Вдруг выскочила задиристая девчонка лет шестнадцати с зелеными глазами, толстой темно-русой косой и давай отплясывать, припевая частушки. Казак опешил. Спросил:
– Коза-дереза, звать-то как?
– Тятенька с маменькой кличут Танюшкой, а парни Танькой. Зови, как хочешь, можно и Таня, мне так нравится.
– А меня – Терентием, Тереха, Тереша, кому как захочется.
Солнце к закату. Парни и девчата засобирались домой. Хоровод распался. Татьяна побежала к берегу, быстро впрыгнула в лодку-долбленку, отпихнулась от берега и замахала веслом. Тереха выскочил на берег, крикнул:
– Откуда ты, егоза?
– По Сыну я, с Луговой.
Тереха стал переспрашивать, но лодка быстро удалялась. Терентий кричал:
– Я все равно тебя найду!
Подошедший парень сказал:
– Я знаю ее, у нее тут тетка живет.
Какая-то заноза застряла у Терентия в левом подреберье. Ночью плохо спал.
Утром Ермак собрал отряд на поляне, построил по сотням. Разъяснил, что для серьезного похода их маловато. Надо набирать служивых из местных. Места тут глухие, деревня от деревни на десятки километров. Спросил:
– Кто пойдет в вербовщики?
Тереху как кто-то подстегнул, он выскочил вперед и заорал:
– Я пойду!
Казаки зашумели:
– Ты че, оглашенный, орешь, мы не глухие.
Набралось два десятка человек. Строгановский подрядчик стал распределять казаков по рекам, кому куда. Терентий упросил:
– Пустите меня на речку Сын.
Атаман упредил, чтобы к Ильину дню вернулись с новобранцами. По Каме шел под парусами: дул попутный ветер. Через несколько часов добрался до поселка Усть-Сыны. Тут уговорил четырех молодцов, взял расписки. На веслах пошел вверх по реке. Начался покос. Терентий вспомнил, как подростком на Верхнем Дону, где река у деревни была шириной две сажени, косил отцовские наделы. С радостью принимал приглашение на косовицу. Плыл от деревни к деревне. Впереди у костра собиралась молодежь. Терентий весной разменял четвертак. Рассказывал о службе, о прошлогоднем походе в Ливонию с атаманом Ермаком. Показывал шрам от сабельного удара на левом предплечье. Парни после рассказов всполошились, изъявили желание пойти в поход за Кашепь. Но через два-три дня отказывались, ссылаясь, что тятенька не пускает. В деревнях Терентий заходил в каждый дом, надеясь встретить Танюшку. Деревни попадались редко. Река в верховьях постепенно мелела, начались галечники-перекаты, поэтому лодку Тереха больше тащил, чем плыл. Услышал грохот воды, лодку закружило, впереди увидел высокую плотину, а на пригорке кучку домиков. Солнце катилось за горизонт, надо было думать о ночлеге. Подплыл к берегу, привязал лодку к старой ветле, взобрался на плотину. Подошел к мостикам, с которых ныряли в воду мужики и подростки, смывая дневную пыль с тела. Был разгар покоса. Чуть поодаль, под ивой верещали девчата. Терентий загляделся и свалился с мостков. Поплыл к иве. Купальщицы заметили, повыскакивали из воды, попрятались за ветки, мокрые рубашки облепили становины. Терентий выбрался на берег, стал отряхиваться, но одна девица осталась и уставилась на Терентия. Тот остолбенел: передним была Танюшка. Перекрестился: