Русь моя неоглядная (Чебыкин) - страница 68

– Разрешите, товарищ командир, попрощаться. Две недели вместе воевали, толковые ребята.

– А Вы за что?

– Да было дело, старшине на бок нос своротил, мы три дня в окопах голодали, а он в деревне с бабами пьянствовал, ну и проучил. Нас обоих в штрафной, только он в первом же бою спину показал, ну кто-то из ребят снял его, наверно. Рабочий на заводе в цеху парторгом был.

Агафонов загрустил, солдаты заметили это.

– Ну что Вы, товарищ старший лейтенант, на фронте так бывает.

– Я не об этом, а то, что списывается, уходит из батальона наставник, как говорится, искупил вину. Хорошим агитатором у нас в батальоне был бы.

На что мужичок ответил:

– На такую должность согласен, дело привычное.

Фронтовики обступили рыжеусого, хлопали по спине, обнимали. Агафонов побежал в штаб бригады, который был придан батальон. Долго объяснял, еле выпросил, чтобы оставили Кузьму Кайгородова в батальоне. На другой день на шести студерах, под охраной, в батальон привезли пополнение. Агафонов поинтересовался:

– Откуда?

С машины дружно закричали:

– С Колымы, политзаключенные!

Агафонов велел построить. Это были зрелые мужики со сроками по 10–15 лет. Агафонов спросил:

– Будем воевать?

Строй дружно ответил:

– Будем, мы сами попросились на фронт. Фашистов надо добивать. Не враги мы Советской власти, поверьте хоть Вы нам.

Агафонов ответил:

– Это мы проверим в бою, – отдал приказ, – командирам рот, взводов подобрать себе людей. Завтра слаженность батальона.

Усатый агитатор-парторг и адъютант-танкист, с обгоревшим лицом, не отходили от Агафонова ни на шаг. Берегли его, как наседка цыплят от ястреба. Через день марш к Днепру. В первой же деревне Агафонов приказал разобрать колхозный амбар и две конюшни. Бревна велел сбить попарно. По четыре, солдаты, обливаясь потом и матеря Агафонова, тащили такие тараны. Обстрелянные солдаты знали, что одинокое бревно в реке будет вертеться и разворачиваться по течению. На третий день перед рассветом вышли к излучине Днепра. Приказ – форсировать с ходу. Флотилия Агафонова, по четыре тарана в ряд, веревкой потянулась через Днепр. Соседние части переправлялись на подручных средствах: плотиках, лодках, надувных камерах, одиноких бревнах. Немцы спохватились поздно, когда батальон Агафонова был на середине реки. Ударила артиллерия, застрочили пулеметы. От взрывов бомб, мин, снарядов нагруженные боеприпасами лодки переворачивались, камеры, пробитые осколками, тонули. Командир бригады наблюдал за переправой с берега, чертыхался, видя, как гибнут его батальоны, только батальон Агафонова, на своих таранах змеей вытянулся от берега до берега. Закрепив снаряжение, оружие, одежду в мостиках, солдаты в нижнем белье переправлялись через Днепр. Выскакивали на берег и мчались вперед. Немцы, увидев белую, злобно кричащую массу, изрыгающую огонь, бросились бежать, крича: «Сатана! Сатана! Сатана!» Заскочив в немецкие окопы, солдаты снимали с себя белье, отжимали и надевали обмундирование. Немцы открыли минометный и пулеметный огонь из небольшого сельца, которое вытянулось вдоль поймы по гривке. Передние дома хорошо просматривались, но из-за первого ряда не было видно, что у них делалось в тылу. Правые и левые после нескольких попыток в течение дня так и не смогли закрепиться на противоположном берегу. После очередного артобстрела немцы шли в атаку, стараясь сбросить батальон в реку. К ночи атаки немцев прекратились. Весь день было слышно, как вверху и внизу по течению шли тяжелые бои с применением авиации с той и другой стороны. Очухавшись к вечеру, Агафонов недоумевал, почему нет помощи, почему никто не переправляется на захваченную его батальоном полосу берега шириной с полкилометра. Вызвал командиров рот, но вместе троих прежних, кроме командира первой роты (рослого артиллериста), явились другие. Подсчитали потери, при переправе разбило два плотника-тарана. Погибло семь человек и девять ранено. За день боя 41 человек убит и 67 ранено. Агафонов приказал легко раненым остаться, а остальным с тремя разведчиками переправиться на ту сторону на связанных попарно плотах. Ни патронов, ни продовольствия не осталось. В полночь вернулись разведчики, доложили, что на берегу нет их соединения, видимо, понеся большие потери, части отвели или бросили на помощь соседям. В лесочке нашли связистов, которые тянули связь вдоль Днепра, попросили их передать в штаб армии, что штрафной батальон Агафонова удачно закрепился на правом берегу Днепра. Агафонов не понимал, если командование и погибло (но кто-то де из штаба бригады должен был остаться живым), как могли бросить их на произвол судьбы. Только после войны, дознаваясь о трагедии батальона, узнал, что батальон выполнял отвлекающий удар. Агафонов приказал собрать все немецкое вооружение и продовольствие. Нашли два десятка ящиков с патронами к немецким автоматам и немецкие гранаты с длинными ручками, но вот с продовольствием дело обстояло плохо. Насобирали мешок галет и полсотни банок говяжьих консервов.