Татьяна Степановна, шеф-повар в офицерской столовой, с дочерью Светланой, молодой учительницей начальных классов, «Сероглазкой», так мы ее прозвали, с толстущей русой косой ниже пояса, переехали в Советскую Гавань на Постовую. Татьяна Степановна говорила: «Все ближе к мужу». Муж ее, командир 2 АЭ, был похоронен на Майгатке. В августе 1945 года полк вел боевые действия против милитаристской Японии. В один из вылетов самолет попал под сильный огонь зенитной артиллерии. Командир экипажа был тяжело ранен, но довел машину до аэродрома. По дороге в госпиталь он скончался. Командир нашей части, после торжественного построения 9 мая, спрашивал: «Кто поедет сопровождать Татьяну Степановну и возложит венки?» Вскакивало шесть-семь молодых лейтенантов, причин этому было несколько: это и почтение памяти, и весна, лесная дорога на Майгатку утопала в разноцветье, а главное, всем хотелось побыть рядом со Светланой. Влюблены в нее были все: и холостяки и женатые, но она предпочитала компанию двух неразлучных друзей, молодых летчиков Глеба и Кирилла. Сватались к Светлане оба. Ребята шутя бросали «Решку» – кому? Светлана заливалась смехом и говорила: «Дурни вы, дурни, разве с любовью можно шутить». Выбрала она Глеба. Друзья дали клятву верности друг другу. Глеб просил: «Кирилл, если что со мной случится, Светлану одну в беде не оставляй». Молодожены, как и мы, холостяки, бегали в Матросский парк на танцы. Вокруг нас всегда кипело веселье. Все со дня на день ожидали потомства – пополнение нашей молодежной эскадрильи. И вдруг Глеба не стало. Он погиб при вылете из дежурного звена на перехват нарушителя. Аэропорт закрыло плотным туманом. С первого захода Глеб не смог посадить самолет. Пошел на второй круг, но где-то за пять-шесть километров до аэропорта закончилось топливо. Самолет терял высоту. Дали команду катапультироваться, парашют не успел раскрыться, высота была мала. Похоронили его на Майгатке, рядом с отцом Светланы. Мы горевали. У Светланы родилась девочка, назвали ее Надеждой. Уговорили Светлану соединить свою судьбу с Кириллом. И рождались у нее каждый год девочки. Все ждали мужика. Седьмым родился мальчик. Назвали его Глебом, в память о друге.
В конце пятидесятых я перевелся на Кавказ. Все годы томила тоска, хотелось побывать в Советской Гавани, побродить по тропинкам, по которым бегал на танцы, взглянуть в глаза ушедшей юности. Думалось, а вдруг кого-нибудь увижу из друзей молодости, может, кто остался там жить. В 60–70-е годы шло бурное строительство Советской Гавани. Офицеры получили квартиры со всеми удобствами. В 1991 году открылся рейс Краснодар-Хабаровск. Собрался. Сутки, и я в Хабаровске. Из Хабаровска на «Аннушке» в Советскую Гавань. Рядом со мной красивая голубоглазая, с толстой русой косой женщина. Она переговаривается через проход с сынишкой лет пятнадцати. Смотрю: такое знакомое, такое родное лицо и разговор памятен. Разговорились. Рассказала, что в Советской Гавани надеется встретить сестер и брата, на 9 мая они съезжаются, чтобы навестить могилки родных и близких: бабушки, дедушки, отца, отчима и матери. И начала свой рассказ о дедушке, летчике, который погиб в августе 1945 года. Когда назвала фамилию, я крепко сжал ее руки и воскликнул: «Я знаю, как Вас зовут. Вы Надежда, а Ваш отец Глеб, а отчим Кирилл, а мать Светлана! Я был на Ваших крестинах».