В сентябре в провинции Куангчи прохладнее, чем в Дананге. Время от времени холодный ветер с высоких вершин обдувает горные перевалы на границе с Лаосом, и там становится легче, чем внизу, где влажность воздуха достигает 95 процентов, а жара доходит до 95 градусов. На одном участке, который морпехи прозвали Щелью, можно было сидеть на прохладном ветерке и наблюдать за караванами солдат армии Северного Вьетнама и вьетконговцев, которые, обливаясь потом, тащили грузы по жарким и влажным джунглям, по причудливо переплетённым тропам — тропе Хо Ши Мина.
Карлос Хэткок с Роном Макаби бесшумно двигались по округлой верхушке холма, пробираясь сквозь сохранившуюся здесь зелёную чащу густо переплетённых деревьев и лиан к каменистой промоине, упрятанной под плотным навесом листвы среди папоротников, лиан и корней, облепленных мокрой тиной. Прошлогодние муссонные ливни наполнили её водой, а частые летние дожди не давали ей пересыхать. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь нависшие над нею ветви, согревали воду в яме с каменистым дном, и её содержимое, полное слизней, пиявок, червей, водорослей и склизкого мха, походило на зелёную овсяную кашу.
Хэткок поморщился. От жидкой грязи исходила настолько характерная вонь, что он тут же вспомнил туалет на участке соседа его бабушки в Арканзасе.
Он осторожно разгрёб верхний слой комковатой жижи, добравшись до чёрной воды — прозрачной и почти пригодной для питья. Вытянув губы, он склонился к воде и сделал несколько крохотных глотков.
— Фу! — прошептал Хэткок. — На вкус не лучше запаха.
— Напился?
— Всё, больше не могу.
— Ты поглядывай по сторонам — я тоже попью. Так пить охота — я бы и мочи сейчас выпил.
— Она вкуснее.
— Ладно, всё равно попробую, хоть и воняет, как в сортире. Очки подержи.
Мэк улёгся на краю лужи и раздвинул грязь. Он с шумом сделал несколько жадных глотков и оторвал от воды мокрое лицо. Сняв с языка длинную нитку тины, Мэк взглянул на Хэткока и прошептал: «Тут, поди, печёночных двуусток полно — через пару лет подохнем».
— А ты что — вечно жить собрался?
— Вообще-то нет.
— Мне говорили, надо нук мама[20] побольше есть — тогда можно пить что попало и за печень не бояться.
Мэк сердито посмотрел на Хэткока: «Да я с голода помирать буду — и то лучше съем дерьмо собачье, чем хоть каплю этой гадости!»
— Шшш! — с улыбкой прошептал Хэткок, поднося палец к губам. — Будешь шуметь — избавят тебя от тревог по поводу печени.
Мэк снова надел очки, которые удерживались на голове чёрной эластичной лентой.
— Надо их беречь — последние остались. Если разобьются — толку от меня не будет.