А потом резко потемнело. Вначале показалось, что набежала туча, но в следующее мгновение окружающее пространство поплыло волнами и сузилось, превратившись в серые стены. Лев обнаружил, что стоит посреди кухни в своей квартире, а зареванная Вера сидит на полу, прислонившись спиной к дверце кухонного шкафа. И в руках у нее нож.
Кровь размазана по светлой керамической плитке. Бурые прерывистые полосы и отпечаток ладони рядом с ее рукой, упирающейся в пол. По запястью струятся кривые красные ручейки. Вера улыбается со стиснутыми зубами. Лев догадывается, что ей больно, и тут же понимает, что ему ее не жаль. Слезы, стекающие по ее щекам и падающие в приоткрытый рот, не вызывают сочувствия. Лев тихо спрашивает:
– Ты хочешь умереть, Вера?
– Только сейчас это понял? – Губы её кривятся в улыбке.
– Забыла, что у тебя есть дочь? – Он шагает к ней и быстрым движением выхватывает нож. Скользкое лезвие впивается в его ладонь. Вера резко взмахивает руками, заслоняя лицо. Неужели решила, что он собирается ее ударить?
– Ты о дочери подумала? – повторил он, отступая.
– А ты хоть раз думал о ней? О нас? – Прижатые к лицу ладони Веры приглушили слова.
– Я всегда о вас думаю. Я для вас живу, – отчеканил Лев.
Вера расхохоталась намеренно громко. Смех внезапно оборвался, и она злобно уставилась на него:
– Живешь ты только для себя, ты – эгоист! Тебя нет в нашей жизни! –Это был ее любимый упрек.
– Ну, конечно. Меня нет. – Лев с саркастической улыбкой развел руки в стороны, обводя взглядом окружающую обстановку. – Зато у вас все есть! Не догадываешься, откуда это все берется? Еда, одежда, мебель, техника – да вообще, все! Может, мне бросить работу?
– Хватит отговорок! – Вера вскинула голову, выпятив подбородок. – Знаю я, где тебя носит допоздна! Развлекаешься с силиконовыми красотками, пока я сижу с ребенком в четырех стенах, как в клетке! И я давно превратилась в замухрышку: ведь у меня нет времени на себя! Ты даже по улице пройти со мной боишься! Конечно, я же теперь просто пугало!
– Называя меня эгоистом, посмотри вначале на себя! – отвечал Лев, внутренне собравшись, будто для отражения удара. – По улице я, и правда, боюсь с тобой ходить. Впадаешь в истерику, кидаешься в драку, если я не успеваю зажмуриться, когда в поле зрения появляется достойная твоей ревности женская особь.
– Ты все всегда переворачиваешь! Будто сам ни в чем не виноват! – В ее крике уже не было силы и злости, только слезы. Гроза пошла на убыль. Лев хотел было подойти к ней, помочь подняться на ноги, но возникший порыв был внезапно остановлен мелодией: в кармане брюк завибрировал телефон. Он достал его и взглянул на подсвеченный экран. Оттуда лукаво смотрела девушка, лицо которой вместо номера пересекала надпись «Любовь».