Со стороны павильонов донесся аромат свежесваренного кофе, и Лев вдруг понял, что совершенно не помнит, когда и что ел в последний раз. Может быть, поэтому ему так трудно думать, и воспоминания всплывают в его голове самовольно, причем, совсем не те, которые он ищет! Спрятав в карман мятый листок с запиской дочери, Лев встал и направился к одному из прибрежных кафе. Девушка за стойкой презрительно глянула на него, но сделала это не в открытую, а украдкой, искоса, стараясь, чтобы он не заметил. Лев привык к таким взглядам. Хотя своего отражения в зеркале он не видел уже давно, но примерно мог себе представить, как выглядит: заросший, нечесаный, грязный, с угрюмым видом. От такого обычно ждут неприятностей: или сворует, или будет попрошайничать, а не дадут ничего – так еще напакостит. Поэтому Лев даже сдачу забирать не стал: пусть барменша удивится и запомнит, что глупо судить «по одежке»; забрав кофе и какой-то бургер в промасленной бумаге, он прошел в дальний угол под навесом, заставленным круглыми пластиковыми столиками и креслами.
Быстро проглотив еду, он снова вынул листок и разгладил его на столе ребром ладони. Коротенький текст был прочитан им до этого не меньше тысячи раз, но до сих пор не выдал своего секрета, по-прежнему оставаясь бессмысленным. Лев напряг все свои извилины и начал рассуждать сам с собой: «Считалка, придуманная Раей первоначально, была не такая. Она была проще, намного! Зачем нужны эти числа? Можно было бы решить, что для рифмы, если бы не последняя строчка: «15, 7, 5, 21 – я лучшая из балерин». Обычно эта строчка звучала так: «Три, два, один – я лучшая из балерин». Зачем Рая ее усложнила? К чему относятся эти цифры? Особенно двузначные! Ясное дело, в них что-то спрятано, но как же это понять?! Что кроется в них? Даты? Номера домов? Номер телефона? Черт знает что! Не могу сообразить!» Забыв о приличиях, Лев выругался и стукнул кулаком по столу так, что фарфоровая кофейная чашка подпрыгнула и звякнула о блюдце. Мгновенно примчалась барменша, молча сгребла посуду и удалилась, не взглянув на него. «А чаевые не пропали даром», – подумал Лев, усмехнувшись, и посмотрел вдаль, желая дать отдых напряженным глазам. – Что я упускаю? Чего не вижу?» – продолжал он мучить себя вопросами, чувствуя, как отчаяние расплавленной лавой разливается внутри.
Мимо кафе шли молодая женщина и девочка лет восьми, о чем-то весело болтая. Девочка, так похожая на Раюшку, бодро подпрыгивала на ходу, забегая вперед. Лев засмотрелся на нее, и сердце его сжалось от тоски по дочери. Мысли о том, где она сейчас и что с ней происходит, вновь атаковали барьер в его мозгу, который он специально воздвиг, чтобы не сойти с ума.