– Простите, я не подумала! – спохватилась девушка. – Мы-то привыкли и не замечаем уже.
– Жуть какая! – выдавил Шкуродер, глядя вниз и силясь разглядеть землю. Он и не подозревал, что так боится высоты. Все тело покрылось холодным липким потом, а в груди стало тяжело, будто в ней появился камень. К счастью, мост они пересекли быстро, а дальше вагончик покатил по горному склону. И хотя зияющая справа пропасть тоже пугала Шкуродера, однако неприятное ощущение, что они висят в воздухе, исчезло.
Корпус санатория и прилегающий к нему парк выглядели настолько ужасно, что Шкуродер подумал даже сразу уехать, но не успел озвучить свое требование: на крыльцо вышел высокий человек в белом халате, который своим видом тотчас внушил Шкуродеру доверие – именно такими представлялись ему настоящие доктора. Встречающий спустился по крошащимся ступеням, заранее вытянув руку для приветствия, и Шкуродер с готовностью пожал ее, радуясь тому, что наконец-то видит приличного, даже солидного человека. Тот представился доктором Лобачевым и предложил так его и называть, сообщив, что имя и отчество у него слишком длинные, и отзываться, когда к нему обращаются по фамилии, он уже привык. Шкуродер был приятно удивлен, когда Лобачев назвал его Александром: значит, тот потрудился заглянуть в договор перед прибытием пациента. Мелочь, конечно, а приятно!
Девушка и «водитель» – имен их Шкуродер так и не узнал – сразу куда-то исчезли, а Лобачев гостеприимно распахнул перед гостем двери парадного входа и, пропустив его вперед, вошел следом.
Внутри оказалось еще ужаснее, чем снаружи. Когда глаза привыкли к полумраку, стало ясно, что здание проще снести, чем отремонтировать, и показалось странным, как оно еще сохраняет целостность: стены были сплошь исчерчены ломаными черными трещинами. Удручающее впечатление усугублялось видом висящей лохмотьями облупившейся краски на нижней половине стен, а их верхнюю часть избороздили извилистые рыжие потеки: крыша явно не спасала от дождя и, скорее всего, уже давно. В углах буйно разросся грибок, и там из-за отслоившейся, изменившей цвет штукатурки издалека казалось, что на стенах нарисованы географические карты. Под бесконечно высокими сводами каждый шаг, подхваченный эхом, гремел, как выстрел в тишине, вызывая опасения, что от таких громких звуков сверху на голову свалится кусок лепнины. Лестница заметно накренилась вбок, и, увидев замешательство Шкуродера, Лобачев подбадривающе воскликнул:
– Полвека простояла и еще столько же простоит, поверьте мне! Здесь, конечно, не пятизвездочный отель, но здание довольно крепкое – ведь при Сталине строилось! А тогда, знаете, за качество спрашивали не так, как сейчас!