– Ничего ты не понимаешь. Мне нужна свобода. Я не смогу жить за решётками. Я повешусь от тоски.
В чёрных глазах появился нехороший огонёк.
– Женщина рождается несвободной. Сначала о ней заботится отец и братья, потом муж и сыновья.
– Но я родилась другой.
– Ничего, скоро привыкнешь.
Я отрицательно покачала головой.
– Никогда!
Али подал знак, и безмолвная Лейла отворила дверь, впуская девушек с подносами. Жареное мясо, запечёные овощи, вазы с фруктами и несколько сортов вин.
Служанки исчезли так же быстро, как и появились. Казалось, каждая знала свои обязанности и делала всё чётко и грациозно.
– Воспитание женщин в Европе неправильное. Вот скажи, что принесла вашим женщинам хвалёная свобода. Ты? Ты жила свободно, а где оказалась? И, заметь, тебе ещё повезло. Другим везло меньше.
Я подозрительно уставилась на поднос с мясом. Али перехватил мой взгляд.
– Говядина. Я не каннибал, хотя являюсь владельцем шести ресторанов изысканной кухни. ― Один из кусков переместился в мою тарелку. ― Это просто бизнес, ничего личного.
Прикусив губу, я осторожно спросила.
– А эти… инкубаторы… они находятся тут?
Мужчина рассмеялся.
– Даже попав в силки, маленькая птичка с дипломом журналиста продолжает вести расследование!
Я покраснела. Теперь моё расследование теряло всякий смысл. Если «продукт» выращивают тут, как я смогу донести жуткие факты до общественности? Я навсегда застряла в этих злосчастных стенах. А в это время гидра отрастит сотню новых щупалец, окрепнет и подомнёт под себя пол-мира.
– Ты всё узнаешь, когда я буду уверен, что ты на моей стороне.
– Значит, умру в неведении. Вот не стану есть, и умру от голода. ― Отодвинув тарелку, я отвернулась.
Али скривился.
– Мне надоели все эти разговоры о смерти. Если понадобится, я свяжу тебя и буду кормить из ложки насильно. Ешь. Или ждёшь, когда Лейла проверит?
Я молчала. Мужчина подозвал безмолвную служанку, которая тут же упала на колени.
– Посмотри на меня.
Девушка подняла лицо, но не глаза. Сильный удар свалил безмолвное создание. Лейла медленно поднялась, схватившись за щёку и попятилась в свой угол. Я вскочила на ноги.
– За что?
Али невозмутимо подвинул тарелку.
– За все твои ошибки отныне отвечает эта женщина. Ешь. Иначе я велю выпороть её. Я жду.
Издав гортанный звук, я схватила мясо руками и откусила солидный кусок, который, естественно, стал поперёк горла.
Мой мучитель тут же наполнил хрустальный фужер кроваво-красной жидкостью и протянул мне, ехидно улыбаясь.
– Пей. Будет легче.
Опустошив ёмкость в три глотка, я, действительно почувствовала некоторое облегчение. Меня «отпустило». Это выражение всплыло из детства, когда мама наливала отцу рюмку водки, внимательно наблюдая, как он вливал в себя целебные тридцать грамм, и спрашивала: «Ну что, отпустило?» Папа кивал: «Ага, полегчало!»