Люди на опушке что-то кричали. Или пели во все горло. От радости, наверное. Алхимов тоже заулыбался им светлой, блажной улыбкой.
- Очумел, артиллерия?! Стреляют же! - подполковник утащил его за деревья и там уже крепко обнял. - Герой! Какой же ты герой, лейтенант!
И еще разные слова говорил, не слышно было. Только зуммер и колокольный перезвон в ушах, во всей голове.
- Танки там... Два, - гнусавя заложенным носом, сообщил Алхимов. - Похоже, целые... Поджечь бы, а? Мало ли как сложится...
- Верно, лейтенант, - поколебавшись, признал подполковник. Прихватив людей, он двинулся за Алхимовым. Тот машинально повернул обратно, поплелся во весь рост.
- Хватит судьбу испытывать! - прокричал в самое ухо подполковник. - Пригнись, маскируйся!
До танков добрались благополучно.
- Действительно, почти целые, - сказал подполковник и показал на разорванные гусеницы.
Все равно лучше поджечь. Но как, черт бы их взял!
- Внутри... Шнапс у них есть, - убежденно сказал Алхимов. В августе сорок первого под Вырицей слышал из своего укрытия, как немецкие танкисты, радостно гогоча, отхлебывали из горлышек в честь кровавой победы на капустном поле.
- Пошарьте в танках, водка должна быть! - приказал подполковник. - И барахло какое на растопку!
Отыскали литровую алюминиевую баклагу с чистым спиртом. Разбрызгали на промасленные тряпки в рубках. Через башенные люки закинули вовнутрь горящие факелы. Здорово вспыхнуло!
- Теперь подальше держитесь, - предупредил Алхимов. - Боеприпасы там.
- А мы вперед уйдем, - весело сказал подполковник и велел просигналить ракетой.
Алхимов не знал, как ему поступить. Без связи идти - глупо, просить вторую рацию - совесть иметь надо. И тут, как нельзя вовремя, появился Бабич с разведчиками и радистом батареи. Лейтенанта Васина и трех солдат-управленцев не было. Кого ранило, кого убило.
Бабич порывисто сгреб Алхимова, прижал к груди, быстро заговорил с восхищением и гордостью:
- Четыре раза огонь вызывал. На себя! Четыре раза!
- Не везло сначала, - оправдался Алхимов. - Перелет, недолет, рассеивание... - И посопел намокшим носом.
Бабич, не отволновавшись еще, наивно и заботливо спросил:
- Ты что, Володя, простудился?
Правое ухо продулось, словно заглушка из него выскочила.
- Нет, - Алхимов вытер нос и поглядел на ладонь. - Кровь почему-то сочится...
- У вас и левое ухо в крови, - подсказал радист. - Подсохла уже.
Слева он по-прежнему ничего не слышал, ответил невпопад:
- Капает уже только... Так я пойду...
- Куда? - вскинулся Бабич. Алхимов махнул вперед.
- Там еще семь штук осталось, драпанули танки, - сказал Алхимов. - А с пехотой у меня полное взаимопонимание.