Кайл подбоченился.
– Нет. Я не открою кладовые. Если отдам запасы гвоздей, то мы не сможем по весне перекрыть крышу.
– Восстанови кузню.
– Кузнец помер.
– Найди нового.
– Думаешь, легко?
– Купи гвозди.
– Ни за что. Я не собираюсь тратить деньги на то, что уже лежит в кладовой.
Я выдохнула. Какой-то замкнутый круг.
– Ладно. Тогда я сама встану у горна, думаю, справлюсь, если в этом замке перевелись мужчины.
Надувшись, решила спуститься вниз. Всё ясно. Замок приходил в упадок из-за скупости лэрда. Сделав два шага, почувствовала, как пол ушёл из-под ног. Прогнившие доски не выдержали моего веса. С громким криком я полетела в пустоту.
― Помрёт. Эта точно помрёт.
– Да, слабенькая такая. Наверное, вся переломалась.
– Надо бы за священником послать.
– Не, не приедет. В такую пургу точно не приедет!
Приоткрыв глаза, увидела над собой двух совершенно одинаковых женщин. Где я? Голова гудела, но память понемногу возвращалась. В свинарнике. Вспомнив молниеносный полёт, вздохнула.
– Слышишь, как часто дышит? Это агония. Бабка наша так же перед смертью дышала.
– Надо бы гроб соорудить, хоть плохенький.
– Да. Придётся лэрду кладовые отомкнуть.
– Эх, разозлится хозяин!
Руки и ноги шевелились. Болело только мягкое место.
– Ой, смотри, судороги начались, как у бабки нашей.
– Беги за лэрдом, да и я с тобой побегу. А то мертвяков боюсь, просто жуть!
Дородные дамы подхватили юбки и, обгоняя друг друга, кинулись прочь из комнаты.
Мне удалось перевернуться сначала на бок, а уже потом присесть. Ещё усилие, и вот тело расположилось вертикально. И чего тут так дует? Не умерла от падения, так скончаюсь от лихорадки. Потирая попу, подошла к дырке в стене. Чем бы завесить? Да, чего там думать! Схватив подушку, воткнула её в то, что у шотландцев называлось окном. Сквозняк прекратился, но теплее не стало. В кромешной темноте пробралась к камину. Встав на колени, принялась добывать огонь. Тонкая искра коснулась торфяных пластин. Теперь нужно было аккуратно подуть, чтобы пламя вспыхнуло. И я дунула. То ля мои лёгкие обладали неимоверной продувной способностью, то ли проклятый камин сто лет никто не чистил, но целый столб маслянистой золы поднялся в воздух. Издержки тепла и уюта тут же облепили то, что торчало над кованой решёткой, а именно, моё лицо и шею. Я чхнула. Бесполезно. Нос, рот, горло забились серой пылью, из глаз брызнули слёзы. Отплёвываясь и кашляя, села на ушибленное место и принялась подолом платья оттирать щёки.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежал мой муж. Из-за его спины выглядывали суетливые дамы.