Но небо над головой уже очистилось от туч. В нем беспокойно перемигивались звезды — а напротив, над скалами, разомкнутым кольцом обступившими бухту, повис туманный полумесяц.
О том, что здесь творилось недавно, напоминал лишь свежий запах грозы, пробивавшийся сквозь йодистый душок моря.
Ульф забрал у Светы фонарь. Расстегнул свой ремень, в один миг пропустил его конец под дужкой фонаря и сквозь цепочку, на которой болтался ключ. Затем снова затянул ремень на поясе. Уронил, торопливо обняв Свету:
— Я пройдусь по берегу. А ты залезешь ко мне на закорки. Тут где-то должна быть тропа, ведущая наверх. Если будет круто, пойдешь передо мной. Но медленно, не спеша. Гроза закончилась…
— Гроза все, — перебила его Света, возвысив голос, чтобы перекричать прибой. — Я идти здесь. Отсюда.
— Нет, — рявкнул Ульф с неожиданной злобой.
Его когти мгновенно вдавились Свете в спину. Но отдернулись раньше, чем успели причинить боль. И ладони оборотня тут же прошлись там, где к ней прикоснулись когти. Погладили, словно прося прощения.
— Люди неловки, — глухо сказал Ульф, пригибаясь к Светиному уху. — Человеческие женщины неловки вдвойне. И кости у вас хрупкие. Здесь повсюду мокрые камни. Угодишь ногой в расщелину, сломаешь что-нибудь, и придется тащить тебя всю дорогу. Поднимемся наверх, там пойдешь сама.
Он прав, с сожалением подумала Света. Ходить по скалам в темноте надо уметь. А стоит подвернуть ногу, и она вообще не слезет со спины Ульфа. Рунный дар ушел, врачей здесь нет…
Руки оборотня уже разжались. Он коротко приказал, наклоняясь:
— Лезь.
И Света со вздохом подчинилась. Муж сразу буркнул что-то неразборчивое, фонарь погас. Похоже, Ульф в свете не нуждался…
* * *
К рассвету они обошли одну из гор, подковой окружавших Нордмарк. Пробираться пришлось с южной стороны, по обрывистым утесам.
Ульф шел молча, прислушиваясь к шорохам — и шагам Свейты. Когда она начинала спотыкаться, заставлял забраться к себе на спину. Но сначала гасил фонарь, чтобы сделать ее посговорчивей.
Затем небо начало светлеть, и Свейта отказалась лезть на закорки. Ульф, не позволив себе оскалиться — хоть и хотелось, — разрешил жене идти самой.
Спорить со Свейтой он опасался. Слишком хорошо помнил, как на берегу его захлестнула злость. Тьмой накрыла сознание, а где-то на краю рассудка точно щелкнули волчьи клыки…
И теперь Ульф предпочел промолчать.
На их удачу, после прибрежных гор дорога шла по относительно ровному месту — по холмам, поросшим соснами и кустами бъерника. Здесь попадались даже поля, с которых собрали ячмень.