— У тебя там дела? Тоже, наверное, работа? Семья?
— Нет, я, знаешь, птица вольная. Я бы и не смог вот так работать в одном месте изо дня в день, постоянно. Надоедает же. А я жуть как не люблю однообразие и рутину. Но ещё больше не люблю, когда над тобой кто-то стоит, приказы отдаёт, помыкает. И ты, типа, должен подчиняться, даже если не хочешь. Вот эти трудовые отношения здорово смахивают на крепостные. А я — за равноправие.
— Равноправие — это утопия, — сказала она.
— Глобально — да, но лично для себя ты вправе выбрать, как строить отношения с кем угодно.
— Если бы было всё так просто… — вздохнула она, потом добавила: — Но ты прав, это ужасно, когда вынужден подчиняться и делать то, чего не хочешь.
— Что, у тебя начальник зверь?
Она лишь пожала плечами.
Я мало знал про работу Аниты — она всё ещё очень неохотно о себе рассказывала. Удалось вытянуть только то, что она офис-менеджер в аутсорсинговой компании, занимающей треть четвёртого этажа в Бизнес-центре. На все остальные вопросы она отмахивалась: это скучно, это неинтересно.
— Ну вот мы и пришли, — остановилась она у одного из подъездов. — Спасибо, что проводил.
— Я могу до квартиры.
— Не стоит.
— И всё-таки позволь. На чай напрашиваться не буду, не бойся.
Мы зашли в лифт, она тронула кнопку восьмого этажа, и кабина плавно поползла вверх.
Анита повернулась ко мне, посмотрела в упор, опалила синевой глаз. Потом слегка, лишь краешком губ, улыбнулась и выдохнула облако пара. И сама поёжилась от холода. А мне наоборот в голову ударил жар. Да такой, что стало тяжело дышать. Безумно хотелось поцеловать её. Ещё секунда, и я бы это сделал, но лифт тренькнул и распахнул двери.
Я, как привязанный, вышел за ней из кабины, не слыша ничего кроме собственного бешеного пульса.
На площадке было четыре квартиры. Четыре одинаковые стальные двери. У одной из них Анита остановилась, обернулась ко мне.
Я подошёл вплотную, как под гипнозом. Но сумел вынырнуть из завораживающей синевы, скользнул взглядом ниже и залип на её губах. Припухших, алых, манящих. Подался вперёд, уже предвкушая их вкус, но она, не говоря ни слова, увернулась и шагнула в сторону.
Сглотнув, я тяжело выдохнул. Посмотрел на неё. Сердце колотилось у самого горла.
Я всё понял. Я идиот.
Кое-как выдавил из себя улыбку и еле слышное:
— Доброй ночи.
Она не ответила, продолжая смотреть на меня во все глаза.
С минуту мы молча прожигали друг друга взглядом, потом я развернулся и ушёл. Даже не стал ждать лифта, спустился по лестнице.