— Какой маршрут?
— Все, что относится к военной тайне, пусть вас не интересует.
Начался разговор о том о сем. Мы установили, что эта группа владеет грузовой машиной продовольствием. Мотор ее был неисправен, но провизии имелось много, и в ожидании того, когда все вокруг стихнет, успокоится и в селах уменьшатся вражеские гарнизоны, эти люди прятались возле своей машины. Они рассчитывали исправить затем мотор и двинуться к линии фронта. Убедить их в том, что на машине до линии фронта они не доберутся и что выгоднее объединить наши силы, было невозможно. Действительно ли эти люди питали нелепые или во всяком случае наивные надежды на лучшее будущее, или находились здесь по специальному заданию и скрыли это от нас, выяснить не удалось.
Мы еще беседовали, когда вдруг на пригорке показался легковой автомобиль. Он мчался по проселочной дороге в нашу сторону. Новые наши знакомые, как ужи, сползли в овраг.
— Куда же вы, конспираторы? Одна машина идет, а вы — деру! — крикнул им Томаш.
— Не привлекайте внимания, пусть проходит к чорту, — ответил подполковник.
А мы заупрямились и решили изловить машину. Быстро организовали засаду. Машина подходила, не убавляя скорости, маленькая, вертлявая, блестевшая на солнце. Метрах в пяти от нас шофер, видимо, почувствовал опасность и резко затормозил. Это только пошло нам на пользу. Из четырех пистолетов и из одной винтовки мы дали залп, за ним другой. Машина рванулась в сторону, круто завернула и полетела в овраг, сминая кусты и мелкие деревья.
— Ну вот, и концы в воду даже прятать не надо, — проговорил ликующий Ванюша.
Шофер оказался убитым наповал, а пассажир еще ворочался. Он был в штатском, но с оружием, с пистолетом. Достали документы, из них следовало, что господин является зондерфюрером по Лохвицкой окрестности.
Подполковник и его товарищи позавидовали нам, но в то же время рассердились: им придется теперь сниматься с насиженного места. Все же итти вместе с нами они не пожелали, и мы распрощались.
Это была первая моя «операция» в тылу врага. Утром мы всесторонне ее обсудили и пришли к выводу, что по существу дела она является партизанским актом, следовательно отныне мы можем называть себя партизанами.
С Томашом мы договорились, что в случае какой-либо неожиданности условным пунктом сбора явится деревня Кустичи.
Наступала небывало ранняя зима. С утра начинал задувать пронизывающий ветер, летели снежные хлопья. Теперь уже невозможно было согреться в стоге соломы или в копне сена, — приют приходилось искать в деревнях.
Вечерело, когда мы подходили к деревне Волковцы, ка окраине которой рассчитывали подыскать хату для ночевки. Не удалось: в село втягивалась колонна немецких машин, мы насчитали их более сотни. Километрах в трех слева виднелся хутор, мы направились к нему.