- Горюнович! - послышался за окном голос белобрысого.
- Сейчас иду, - отозвался усач, убирая свою тетрадь и вылезая из-за стола. - Ну, живите, не унывайте, - почему-то счел он своим долгом подбодрить присутствовавших.
Когда полицейский ушел, дядя Ваня, закуривая самокрутку, сердито бросил ему вслед:
- Разговорчивый фараон. Жизнь веселит. Впасть теперь получил. - И тут же пояснил: - Фараонами мы городовых в царское время звали.
- Может, не все они звери, - отозвалась тетя Ира. - С виду доброжелательный, разговорчивый...
- Пока в руки к ним не попадешь, - уточнил дядя Валя. - Вот его спутник сразу виден. Наплевал, нагадил. А этот... маскируется под добрячка. Скользкий какой-то. И нашим, и вашим. - Дядя Ваня тяжело, с надрывом, закашлялся. - С этим... Горюновичем и разговаривать-то не знаешь как. Ухо востро нужно держать...
Вскоре после визита полицейских в избу к Ефросинье Ивановне Яблоковой дядю Ваню вызвали в комендатуру гестапо.
- Ну, - тревожно спросила тетя Ира, когда, вернувшись домой, дядя Ваня тяжело опустился на лавку, - зачем вызывали?
- Допрашивали, не коммунист ли я, чем теперь занимаюсь.
- А ты что ответил?
- Сказал как есть - в партии не состою. Показал им свои руки. К счастью, поверили, что производственная травма. Но приказали взяться за посильную работу и назначили бригадиром похоронной бригады. Сказали мне, что много теперь убитых наших в окрестных лесах, дожидаются погребения... Очищайте, говорят, окрестные леса от красной заразы. Чтобы ни одного трупа на земле не лежало. - Дядя Ваня вынул из кармана список бригады, который ему дали в комендатуре: - Одну молодежь включили, начиная с четырнадцати лет. Тебя тоже, - кивнул он головой племяннице.
- Я не пойду, - затряслась Зина. - Я очень боюсь покойников.
Она только теперь сообразила, какую допустила ошибку, сказав полицейским, что ей четырнадцать лет.
- Глупая... - Дядя Ваня с сожалением глядел на племянницу. - Сама не пойдешь, так заставят или отправят и Германию, церемониться с тобой не станут.
- Не пойду, не пойду! - ожесточаясь, повторяла Зина и в конце концов расплакалась.
К ней подбежала Галька и испуганно прижалась.
Успокаивая рыдавшую Зину, тетя Ира стала упрекать брата, что не сумел отстоять племянницу.
- Благодари бога, что и тебя не записали, - урезонивал сестру дядя Ваня. - И потом, как я понял, наших хоронить будем. Понимать должна. Наших!
... Утром на окраине деревни, возле колодца, собрались завербованные, с лопатами, топорами. 30
Заметив среди собравшихся своего двоюродного брата Володю Езовитова, Зина бросилась к нему: