— Не сомневаюсь. — Он откидывается на спинку. — Давай, ни в чем себе не отказывай. Я пока тихо тут посижу и попытаюсь найти номер своего адвоката…
Я слегка ударяю его по руке.
— Спасибо за вотум доверия, чувак.
— Послушай, — вздыхает он. — Я всецело за твое ррр-ррр-женское решение, слышишь, я реву, но месть?! Ты готова удариться во все тяжкие?! Ты же не пятиклассница.
Я пялюсь на него с раздражением и яростью.
— С каких это пор ты стал таким милым киской?
— Ты это серьезно?! — Джейкоб изумленно смотрит на меня.
«Ладно, ладно, оскорбления по половому признаку — жестоко или что там постоянно говорила мне Делла», мысленно поправляю я себя, а потом говорю вслух:
— Когда это ты успел стать такой чертовой задницей — слюнтяем?
— Я не слюнтяй, — рычит он, явно разозлившись.
— Да что ты?! — Я пристально смотрю на него. — Разве ты не злишься на свою…., как ее там, Изабель, за то, что она была двуличной чертовой сукой?
— Да, злюсь.
— И ты ничего не хочешь с этим сделать?
Джейкоб усмехается.
— Ты никогда не слышала поговорку: «Жить хорошо — это лучшая месть»?
Я невольно фыркаю.
— Извини, но судя по тому, что в новогоднюю ночь ты выпиваешь один, кажется, что ты живешь не слишком уж хорошо.
Джейкоб вздрагивает.
— Это удар ниже пояса.
— Прости. — Я одариваю его самой потрясающей пьяной улыбкой. — Я ведь тоже в той же самой лодке, помнишь? Вот только я не собираюсь сдаваться.
— Не собираешься?! — Он снова бросает на меня волчий взгляд. — И в какую сторону ты предпочитаешь грести?
Здравствуйте, начнем все сначала.
Еще одна волна жара накатывает на меня, но я отказываюсь позволить ей отвлечь от моей благородной мести.
— Я не могу позволить Тодду сделать со мной подобное, ясно? — Говорю я, голос дрожит от всех тех недель, что я проплакала, пытаясь уснуть ночью. — Я не могу позволить ему отбросить нас на обочину, как ненужный мусор, вальсируя с моей жизнью, будто я не имею для него никакого значения, и то, что он вышел из всего этого дерьма ПОБЕДИТЕЛЕМ. Я хочу, чтобы он испытал такую же боль, как и я. Хочу, чтобы он испытывал мучения за то, как обошелся со мной. Неужели ты не чувствуешь всего этого под своими слоями холодной ироничной отстраненности?
— Чувствую, — тихо говорит Джейкоб, смотрит на меня и снова вздыхает. — Хорошо, я помогу тебе, но только на своих условиях. Не обижайся, но ты слишком пьяна, чтобы выстраивать умный план, не нарушая закона.
— Я вовсе не пьяна! — Огрызаюсь я.
— Да, что ты? Сколько пальцев ты видишь перед своими глазами? — Джейкоб решил испытать меня, отчего я закатываю глаза.