Вторую стадию развития латинского литературного языка — республиканскую латынь до времен Цицерона — мы знаем гораздо хуже ранней латыни, потому что до нас дошло очень мало текстов, которые могли бы сколько-нибудь полно осветить эпоху от Плавта до Цицерона в отношении языка. Но если эпоха Плавта и Энния создала язык литературной поэзии, то этот второй период создал язык литературной прозы, родоначальником которой является Катон Старший, одно из произведений которого — трактат "О сельском хозяйстве" — сохранилось до наших дней, хотя, по-видимому, и в несколько подновленном в отношении языка виде. О том, что в этот период создалась литературная проза, свидетельствуют как дошедшие до нас отрывки из речей Гракхов, так и риторический трактат неизвестного автора (Auсtor ad Herennium), написанный во время юности Цицерона. Этот период, заканчивающийся первыми десятилетиями I в. до н. э., отмечен в истории Рима напряженной борьбой между аристократической партией сената и партией демократической — борьбой между Суллой и Марием.
Следующий период — "золотой век" латинского литературного языка — известен нам очень хорошо. Благодаря тому что до нас дошли и произведения Цицерона, и записки Юлия Цезаря, и произведения таких поэтов, как Лукреций, Катулл, Вергилий, Гораций, и других крупных представителей римской литературы, мы можем видеть, какого совершенства достиг латинский язык и в области поэзии и в области прозы. Если Лукреций, который был современником Цицерона, и жалуется еще на "нищету родного языка" для выражения философских понятий, если его яркая речь (и в морфологии, и в словоупотреблении, и в синтаксисе) еще не отлилась в совершенные и законченные формы, то в произведениях Цицерона, Цезаря и поэтов эпохи Августа мы находим уже тот классический язык, который, при всем разнообразии его у отдельных писателей, становится на будущие времена нормой латинского языка, нормой, которой старались следовать писатели эпохи Возрождения и которая остается основой и для новой латыни. Этот литературный латинский язык, который мы называем "языком Цицерона", завоевал свои права далеко не без борьбы. Убедительным свидетельством тому служит проза современника и противника Цицерона — историка Саллюстия, старавшегося внедрить в литературную речь архаические формы языка, по всей вероятности, на основании языка Катона и других ранних прозаиков. Но победа в этой борьбе осталась на стороне писателей, стремившихся, подобно Юлию Цезарю, к ясности и простоте латинской речи.
Жизненность латинского языка "золотого века" римской литературы сказалась в том, что он, будучи не искусственно созданной, а естественной литературной речью, продолжал развиваться и в эпоху "серебряного века", достигнув огромной силы и красоты у Тацита и Ювенала, а у Марциала — свободного изящества и остроты. Очень характерным произведением этой эпохи является роман Петрония — его "Сатуры" (известные под неправильным заглавием "Сатирикон"). Этот памятник, дошедший до нас только в очень небольшой части, исключительно ценен для изучения живого латинского языка, для изучения той "вульгарной" латыни, какая послужила основой для романских языков и которую мы знаем очень мало по памятникам более ранней письменности. В своем романе Петроний заставляет действующих лиц, принадлежащих по своему происхождению к низам общественной лестницы, говорить их обычным разговорным языком со всеми своеобразными особенностями лексики и синтаксиса. Латинская речь этих действующих лиц уже совершенно не похожа на литературный язык Цицерона или Тацита и дает нам возможность видеть, что со времен Плавта латинский язык народа претерпел коренные изменения, но вместе с тем именно благодаря сопоставлению Петрония с Плавтом специалисты-филологи имеют возможность проследить историю развития живой народной латыни на протяжении почти трех столетий. Кроме того Петроний в речи выведенного в его "Сатурах" ритора дает образец и чистого литературного языка своей эпохи.