. В огромном зале собралось сотни три людей; держа в руках бокалы с шампанским, они громко переговаривались. На двух позолоченных кубах стояли два саксофониста в темных очках и белых шелковых костюмах, которые импровизировали на тему только что исполненной песни; под потолком крутился зеркальный шар размером с небольшую планету. Официанты, одетые в красную форму работников бензоколонки, разносили подносы с канапе.
– Сейчас я вас с ним познакомлю, – сказал месье Джан, и они ввинтились в толпу. Мимо них проплывали гибкие как морские водоросли, девушки с синей прядью с волосах; у большинства почему-то было только по одной серьге. Большинство мужчин были с конскими хвостами на голове; у некоторых на лацкане пиджака красовалась желтая ладошка с надписью “Руки прочь от моего парня!”. Вдруг перед ним выросла фигура Сегела; с ним рядом стоял скульптор Сезар – настоящий коротышка с невероятно кучерявой бородой, наводившей на мысли о бигуди. На Сегела был фиолетовый пиджак и черная водолазка. Положив обе руки на плечи Сезару, он рассказывал про его последнее произведение, представляющее собой спрессованную коллекцию жестянок.
– Ты пришел, – произнес он затем, поворачиваясь к Джану, и улыбнулся, отчего поднялись загорелые скулы. – А вот и самая красивая женщина! – Он наклонился к мадам Джан и впился ей в шею долгим поцелуем.
– Месье Лавальер! – сказал месье Джан.
– Добро пожаловать! – радушно кивнул хозяин приема. – О, вы еще без бокалов… Шампанского! – крикнул он, и к ним мгновенно подскочил один из официантов в красной форме.
– Я сейчас вернусь, – сказал Джан. – А вы пока присмотрите за моей женой. Жена, впрочем, сразу после этих слов удалилась, присоединившись к другой группе гостей. “Вот где творится эпоха! – подумал Бернар. – И я – в самой гуще событий!” В этот момент ему на пиджак плеснули шампанским.
– Ох, извините! – раздался голос. Голос принадлежал Бернару Тапи. – Не бойтесь, пятен от него не остается! Ваше здоровье! – с широкой улыбкой заключил Тапи. Бернар чокнулся с человеком, который был автогонщиком, певцом, бизнесменом, владельцем велосипедного клуба, владельцем футбольного клуба, телеведущим и вскоре собирался стать политиком. У Бернара голова шла кругом. Чувствуя себя кем-то вроде героя фильма “Замороженный”, он двигался в плотной толпе приглашенных, утратив всякую надежду разыскать Джана.
– Гениально, а? Иметь свой портрет кисти Уорхола, а? – Это говорил мужчина в костюме и черной майке, державший кончиками пальцев зажженную сигарету. Бернар явно где-то его видел – может, по телевизору? – но имени вспомнить не мог. У мужчины была аккуратная стрижка; улыбаясь, он странно кривил лицо.