– Страница двадцать один, – тихо проговорил он и снова принялся перетирать стаканы.
Даниэль развернул газету и начал ее листать. Страница двенадцать, страница восемнадцать… Он затаил дыхание. Страница двадцать один. Он увидел лист бумаги. Фотокопия страницы из журнала заказов. Получилось! Он побежал глазами по списку фамилий. Кто же такой этот Б. Л.? Ему бросилась в глаза запись, сделанная рукой метрдотеля: “Аслан – 3 чел.”. Имена, имена… И ни одного с нужными инициалами. А что, если этот самый Б. Л. не заказывал стол заранее? Как сам Даниэль в тот вечер, когда случай свел его с президентом? Тогда – все, конец. К счастью, между “Жаком Франкье – 2 чел.” и “Робино – 5 чел.” значилось: “Лавальер – 4 чел.”. Имени не было, но фамилия начиналась на “Л”.
Даниэль сложил листок и сунул в карман. Затем незаметно положил в газету половинку пятисотфранковой купюры и резким жестом закрыл ее. Себастьен поставил перед ним чашку кофе.
– Страница двадцать один, – небрежно бросил ему Даниэль и добавил: – Отличная работа, малыш. – Ему казалось, что частный сыщик просто обязан сказать что-нибудь в этом роде.
Вернувшись домой, он позвонил в справочную службу и получил номера телефонов трех Лавальеров: в Восьмом округе жил Ксавье Лавальер; в Седьмом – Элен Лавальер, в одном из пригородов – Жан Лавальер. В Париже были и другие Лавальеры, но их номера были в закрытом списке. Даниэль подошел к окну. Он смотрел на Руан так же угрюмо, как Джей Ар Юинг[18] смотрел с высоты небоскреба на Даллас, когда дела в нефтяной компании шли из рук вон плохо. В отличие от героя сериала у него в кабинете не было мини-бара и налить себе выпить он не мог. Джей Ар обычно находил решение проблемы в конце серии, попивая виски со льдом. На лице у него появлялась сардоническая улыбка, картинка замирала, и поверх нее возникали желтые буквы Execitive producer Philip Capice. Даниэль со вздохом опустился в кресло. Телевизор работал с выключенным звуком. На экране беззвучно открывал рот напомаженный хулиган Жан-Люк Аэ, воспевая любовь ко всем женщинам мира. Комната, которую Даниэль называл своим кабинетом, служила также гостиной – по субботам вся семья ужинала здесь, смотря телешоу “Елисейские Поля”. Даниэль нажал кнопку на пульте и выключил ящик. Он уже решил было, что испробовал все возможности добраться до таинственного Лавальера, чье имя обязательно должно было начинаться с буквы “L”, когда в мозгу, словно светлячок в ночи, мелькнул проблеск идеи. Он достал письмо от парфюмера и перечитал его. “Точно такая же шляпа”, – писал Пьер Аслан. В этот момент в комнату со стаканом гранатового сока вошел его сын, напоминая, что начинается “Рыцарь дорог”.