И опять Айк, зажав в кулак уязвлённое самолюбие, миролюбиво улыбнулся: - я постараюсь, Михаил Иванович. Это оттого, что и мне тяжело заново переживать факт э-э-э…, тьфу, простите, факт изнасилования. Впервые в жизни волчья натура взяла надо мной верх, потому что я не ожидал этой встречи и растерялся.
- Так, - хлопнул рукой по подлокотнику дивана Михаил Иванович, - к нам-то вы зачем явились? Вы уже поняли, что требовать от полиции привлечения вас к суду мы не можем. Что вам ещё надо? Живите, как хотите, и пусть ваш звериный Бог накажет вас за ваши деяния.
- У зверей нет бога, Михаил Иванович. И, всё же, мы считаем себя людьми и стараемся следовать заповедям Иисуса Христа, - Айк усмехнулся.
Анна Витальевна успокоилась. Прошедшего не вернуть, как бы ни было тяжело жить с этой мыслью. Она разглядывала парня и думала о том, как замечательно было бы, если бы он был обычным мужчиной, если бы они с Соней встретились и познакомились так, как знакомятся миллионы молодых людей. Пожалуй, дочь была бы счастлива с ним…, если бы не трагический случай.
- А что мне от вас нужно… - Айк поднял голову, твёрдо и серьёзно глядя в глаза Михаилу Ивановичу, - я прошу вас разрешить мне ухаживать за Соней. Прошу, поверьте, я очень люблю вашу дочь. Если она согласится выйти за меня замуж, она ни в чём не будет нуждаться. Всё, что моя девочка захочет, любой её каприз, любое желание я выполню с радостью.
- Что ещё за каприз!? - вспыхнула Анна Витальевна, - она нормальная девушка, а не избалованная лишними деньгами дочка олигарха! И с какой это стати она стала “вашей девочкой”?? И вообще, мне даже думать омерзительно, что она может выйти за вас замуж!
Айк стиснул зубы, пережидая, когда спадёт нахлынувшая волна гнева. Волк рычал и рвался на волю, и человек жёстко призывал его успокоиться. - Простите, я неправильно выразился. Конечно, она замечательная девушка. Может быть, во мне говорит любящее сердце, но в ней моё счастье и вся жизнь. И, простите, я думаю, что Соня беременна. - Он насторожился, увидев, как переглянулись родители, - что? Что-то известно?
- Мы ничего об этом не знаем, - сухо ответила Анна Витальевна, - и, если у вас всё, нам бы хотелось, чтобы вы покинули нашу квартиру.
Айк медленно поднялся на ноги, огорчённо посмотрел на хозяев: - мне тяжело сознавать, что вы считаете меня бесчувственным монстром, чудовищем. Всё же это не так, и любую обиду, причинённую Соне, я воспринимаю как свою собственную и даже гораздо острее.
- Я не понимаю, о чём вы говорите, - вздёрнул подбородок Михаил Иванович, - о каких обидах вы говорите, если не брать во внимание ваше преступное поведение?