«Стихи? О чем это она…»
Когда девушка, наконец, скрылась за дверью ванной, Пирс снова смог дышать. Эти ее слова пробудили в нем желание вспомнить, что же произошло в ту ночь.
«Никогда больше не буду пить! Эти провалы… Будто я упускаю важную сторону своей жизни…» – Пирс, ведомый подсознанием, забрёл в кабинет. Его пальцы скользили по кожаной спинке дивана, тогда как он пытался восстановить в памяти события, которые заставили его переехать из спальни. Эти ее прикосновения… Что-то снова дернулось в сознании…
Он действительно читал ей стихи той ночью? Целовал. Она поддавалась ему. Но он ушёл. Не желая снова причинить ей боль. Всё?
Нет. Должно быть что-то ещё…
Она гладила его голову, мурлыкая себе под нос какую-то колыбельную.
Воспоминание будто бы сбило его с ног, и Пирс опустился в кресло.
Он проснулся тогда от собственного крика. Задыхаясь от едкого дыма, что словно наяву разъедал его лёгкие.
– Тише-тише, – вдруг раздался ласковый шёпот рядом с его ухом, – это просто сон… – легкая ладонь похлопывала его по спине, будто бы помогая прокашляться, – все хорошо, – продолжала шептать девушка, поглаживая его лицо.
В темноте каюты Пирс смог выхватить лишь несколько едва видимых черт. Хотя он и без того знал, кто настолько безумен, чтобы приближаться к нему, пока он мечется в агонии своих воспоминаний.
Он поймал ладонь на своём лице:
– Глупая, – прошептал он и прижал ее руку к своим губам, – зачем опять вторгаешься в мои кошмары? Пока ты здесь, я не могу в полной мере получать своё наказание.
– Ты не должен это продолжать, – уверенно сказала Элли, – ты ни в чем не виноват, перестань уже мучать себя!
Ее слова казались обдуманными и подготовленными заранее. Он был удивлён ее реакцией. Будто она знает слишком много.
– Как часто я говорю во сне? – попытался он найти источник утечки.
– Каждую ночь, – рапортовала она, не задумываясь.
– Как часто ты… прогоняешь мои кошмары? – глаза почти привыкли к темноте, и он уже мог видеть, как она потупила взгляд.
– Последнее время… каждую ночь, – пробормотала она.
Пирс сбитый столку, переспросил, ещё сильнее смущая девушку:
– Каждую ночь ты обнимаешь меня, прижимая мою голову к своей груди, гладишь, напевая песни, шепчешь успокаивающие слова, целуешь…
Элли стало совсем неловко:
– В этом же нет ничего такого, – даже в темноте он мог видеть, как она пожала плечами, будто оправдываясь, – никаких непристойностей…
– Нееет, – протянул он, – В этом есть нечто большее, – он приложился щекой к мягкой ладони, – так, я слышал, делают в семье – заботятся друг о друге. Мне только непонятно, почему ты это делаешь? Разве не должна бояться меня? Ненавидеть…