Я даже пробовал принимать снотворное, надеясь избавиться от пугающих снов, но не тут-то было. Эффект оказался прямо противоположный. Не имея возможности проснуться, я оказался во власти кошмара на всю ночь, беспомощный, словно щенок, брошенный в бурлящую реку на погибель, при этом упорно пытающаяся добраться до берега, но с каждым движением теряющий силу и захлебывающийся в пучине отчаяния.
На следующее утро, после той ночи, мои черные, как смоль волосы обрели пепельный оттенок, словно их посеребрили инеем.
Как сказал мой друг, недоуменно хлопая глазами и рассматривая мой новый имидж, это не была классическая седина.
— Тебя словно посыпали снегом: ярким, искрящимся. Пришла снегурочка, взмахнула волшебной палочкой и…
На последних словах Витьки я передернул плечами.
Уж на кого — на кого… а на Снегурочку моя ночная гостья явно не походила.
Друг тогда посмеялся, и посоветовал обратиться в генетический центр для обследования.
— А что, — весело хмыкнул Витое. — Может, это редкая мутация, и тебе еще за вклад в науку бабла отвалят.
Ничего не скажешь, хорош друг, предложил стать подопытным кроликом, только вот я от его слов отмахнулся, прекрасно зная, откуда, а точнее почему, у меня возникли такие изменения.
Естественно, о своих кошмарах я не сказал Витьке ни слова.
Могу представить, как он крутил бы пальцем у виска, и выпучив глаза называл меня психом.
Нет, уж. Пусть все остается, как есть. Я может и псих, но не буйный. Никому вреда не причиняю, а если и загнусь во сне от разрыва сердца, то не велика потеря. Никто особо жалеть не будет.
Так получилось, что к своим тридцати пяти семьей я обзавестись не успел, а родители ушли из жизни три года назад. Сначала отец, а затем мать, не выдержав разлуки, сгорела словно свечка за три месяца, после кончины бати.
Погрузившись в мысли, не заметил, как начал засыпать. Только когда очутился на заснеженной поляне в одних тонких трениках, понял, что опять уснул.
По привычке начал щипать себя за руку, надеясь проснуться, но знал — это не приведет ни к какому результату.
Холод начал пробирать до костей. Ноги свело судорогой. Глянул вниз и пошевелил голыми пальцами, утопающими в снегу. Выдохнул изо рта воздух, видя, как в результате этого действия образуется облачко пара.
— НУ, НЕ МОЖЕТ ТАКОГО ПРОИСХОДИТЬ ВО СНЕ!!! ПРОСТО НЕ МОЖЕТ!!!
Но это происходило и от всего происходящего становилось жутко.
Раздался легкий шорох. Вскинул голову, всматриваясь в окружающую темноту.
Казалось, протяни руку и сможешь ее ощутить: вязкую, пульсирующую, живую и от этого не менее пугающую. В нос ударил уже знакомый запах можжевельника.