Фирме «Монотайп корпорейшн» типографии всего мира обязаны огромным количеством гарнитур, которыми ныне печатаются тексты на всех языках цивилизованного мира. Помимо воссоздания и адаптации классических начертаний, таких как Baskerville, Bell, Bembo, Fournier, Garamond, Plantin и Walbaum, «Монотайп» ввела Centaur Брюса Роджерса, Goudy Modern Фредерика Гауди (оба в первую очередь для американского рынка), Perpetua и Gill Sans Эрика Гилла. Но самое главное, что шрифт Times New Roman с тех пор, как его впервые использовала газета The Times в 1932 году, стал самым распространенным среди всех шрифтов.
Не из-за национальной пристрастности Англия стоит на первом месте в обзоре современного книгопечатания, ведь в течение XX века Великобритания обладала практически неоспоримым лидерством в типографике. Американские, немецкие, швейцарские и голландские типографы могут похвастаться множеством прекрасных работ. Но все эти печатники, равно как и их английские современники, – лишь ученики и наследники британских первопроходцев, которые на рубеже веков заново открыли и возродили искусство печати.
К усовершенствованиям в технике и организации печатной отрасли XIX и XX веков привела растущая грамотность все более многочисленных слоев общества. В свою очередь, читателей становилось все больше и больше, так как им предлагалось все больше книг и других материалов, притом все более дешевых, а также все больше возможностей для получения книг через библиотеки, магазины и подписку.
Обязательное и бесплатное образование на уровне начальной школы было введено, по крайней мере на бумаге, в большинстве цивилизованных стран еще в течение XIX века. Борьба с неграмотностью отсталых народов стала растущей проблемой нашего времени, и кампании, спонсируемые ЮНЕСКО в различных частях мира, обещают хорошие результаты.
В то же время все больше растет беспокойство по поводу следствий этой новой грамотности. С одной стороны, стоит основополагающий вопрос о цели просвещения масс. Какая польза от чтения, если читают бесполезный или даже разлагающий мусор? У оптимистов XIX века не было таких сомнений. Толстой был гласом вопиющего в пустыне, когда в 1866 году заклеймил «сильнейшее орудие невежества – распространение книгопечатания» («Война и мир», эпилог, вторая часть). Утилитаристы были уверены, что улучшения в образовании подготовят людей к необходимости справляться с экономическими и техническими достижениями того времени; либеральные политики предсказывали, что от этого люди станут лучшими гражданами и вырастет международное взаимопонимание. Но мы знаем результаты. «Расплатой за всеобщую грамотность», как пишет литературное приложение к The Times, вполне может стать наш «переход в эпоху, когда все будут уметь читать, но никто не обратит свои знания на добрые цели».