– Как вы были без меня?
– Плохо.
– Лешка… Он так вырос! Так на тебя похож! Он ненавидит меня, да? Злится, что я вас бросила?
– Лиза, – я всерьез начинаю пугаться, что ей плохо, – дыши. Он ребенок. Он ждет маму.
– Я думала, никогда его больше не увижу, – тихо признается она, опустив голову. – У меня были только фото, в телефоне. Я каждый вечер перед сном их листала, а потом он увидел и выбросил его в бассейн.
Наверное, я никогда не смогу слышать упоминания Герасимова и не мечтать открутить ему голову. И злость на Лизу идет следом: почему не попросила помощи?! Влюбилась, захотела, устала от быта, разлюбила мужа – хорошо, такое бывает. Но если знала, что он подонок, почему не попросила помощи за все эти годы?
Где, блядь, Вадим с информацией о Герасимове?!
– Если хочешь, возьми мой телефон и скопируй фото.
Лиза окончательно потеряла душевное равновесие, иного объяснения ее действиям просто нет. Я с легкой настороженностью смотрю, как она поспешно стягивает с себя куртку и тянется ко мне. Но очень сложно быть благоразумным и порядочным, когда она предлагает себя и свои эмоции. Настоящие, неподдельные. Со вкусом слез и кофе на губах.
– Лиза…– все же пытаюсь ее остановить.
Хотя очень непросто отказаться от мелких торопливых поцелуев в шею, согревшихся и безумно нежных рук.
– Прости меня… – шепчет она. – Прости. Если бы я могла сделать так, чтобы меня в вашей жизни не было, я бы сделала! Я так надеялась, что вы меня забудете! Прости, что причинила вам боль.
Я чувствую в горле тугой ком, мешающий говорить, и вместо того, чтобы оттолкнуть жену, прижимаю ее к себе еще крепче.
– Я так сильно вас люблю! Тебя. И Артема. Сильнее всего на свете. Я запуталась, Леш, я не знаю, что делать. Мне кажется, я должна уйти, чтобы вам было легче, потому что ты мучаешься, но я не могу и… не знаю, что делать.
– Оставить действия мне? Как вариант?
С ней сейчас очень смешно целоваться: от слез забит нос, и Лиза постоянно отстраняется, чтобы сделать вдох. Смеется сама над собой, вытирает мокрые ресницы, стаскивает с меня куртку и непослушными пальцами расстегивает ремень на брюках.
– Лиза…
Я хочу сказать что-то вроде «Ты не должна давать мне в машине за то, что я свозил тебя посмотреть на ребенка», но у меня вырывается нечто, больше похожее на «м-м-м», потому что я тоже не могу отказываться от удовольствия, которое мне с радостью предлагают.
Даже если это просто минет в машине. Твою же мать… я откидываю назад голову, расслабляясь и предвкушая, как члена коснутся мягкие губки и горячий язычок. Ее мягкие волосы струятся между моими пальцами. Кажется, я готов кончить даже от вида Лизы, склонившейся над водительским сидением. Фантазия уже несется вскачь: я не смогу продержаться долго, я никогда не мог удержаться, когда она ласкала меня ртом. Но непременно продлю наслаждение.