– Алиса, не надо, – почти умоляюще произнес он.
– Мы не можем…
Я задыхалась от охватившего меня волнения. В горле образовался спазм.
– Останови ее. Ты должен, – прошептала в отчаянии. – Ви…
Я рванулась вслед за подругой, которая уже скрылась за углом, но меня перехватили крепкие руки.
– Стой!
Я попыталась вырваться.
– Да погоди! Нам нужно поговорить!
Костя крепко держал меня за плечи, не позволяя сбежать. Я взглянула в его лицо глазами, полными слез, и в душе всколыхнулась боль.
Нам не суждено быть вместе. Это просто невозможно. Уже невозможно.
– Между мной и Виолой ничего не было, слышишь? – в каком-то тупом отчаянии прошептал Константин.
– Это не имеет значения.
Я опустила глаза.
«Уже слишком поздно… Слишком поздно», – твердила себе, глотая слезы и сжимаясь под пристальным взглядом.
– Я понимаю, ты переживаешь из-за подруги. Знаю, насколько вы близки, она говорила, но…
Он, наконец, разжал ладони и зарылся пальцами в свои волосы.
– Черт возьми, ты нужна мне! – голос его дрогнул.
Что я могла ответить? Что он тоже нужен мне? Нужен как воздух, потому что без него я чувствую себя оторванной от реальности? Или, что он снится мне ночами, а днем мысли то и дело возвращаются к нему?
Все так, но я не могла потерять Виолу. Она была для меня больше, чем подруга – сестра. Она заменила мне семью, которой я так рано лишилась, и ни один мужчина не стоил того, чтобы эту семью снова потерять.
От этой мысли сердце болезненно сжалось – словно оказалось между молотом и наковальней. Я никак не хотела признаться себе, что Константин занял в нем центральное место. Если бы я только позволила выбирать сердцу, оно выбрало бы его – мужчину моей мечты, моего ангела. Но здравый смысл говорил: ты не должна предавать подругу. И я не стала.
– Мы не должны больше видеться… никогда, – тихо сказала и сама испугалась – так жутко звучало это «никогда».
– Нет, нет…
Костя прижал меня к себе и стал осыпать поцелуями мокрое от слез лицо.
– Я поговорю с Виолой, объясню ей – она поймет. Она всегда с таким теплом говорила о тебе, что я нисколько не сомневаюсь, что поймет.
Я высвободилась из объятий.
– Прости.
Не в силах больше выносить эту пытку, я развернулась и бегом припустила к машине. Сердце стучало с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Слезы застилали глаза. Дрожащими пальцами я разблокировала машину и уселась за руль.
Нужно немедленно успокоиться. В таком состоянии вести автомобиль – чистое самоубийство. Я швырнула сумочку на соседнее сиденье и взглянула на свое отражение в зеркале.
Тушь потекла, под глазами пролегли темные круги, губы дрожат… От жалости к самой себе я снова разрыдалась. Когда, наконец, успокоилась, услышала трель мобильного.