Звонил Никита.
– Детка, ты в порядке? Где ты? – обеспокоенно заговорил, едва я взяла трубку.
– Ох, Ник, – я снова расплакалась.
– Так, ты где?!
Я всхлипнула.
– Сижу в машине возле бизнес-центра.
– Немедленно вызывай такси – ты не должна вести машину в таком состоянии!
Что ж, вполне мудрый совет. Сделав три глубоких вздоха, я потянулась за сумочкой.
– Я скоро буду, – сказала тихо.
– Виола с тобой?
– Нет, – губы снова задрожали, но я взяла себя в руки. – Я все тебе расскажу при встрече.
– Окей, вызывай такси.
Он отключился, а я уставилась невидящим взором на дисплей.
Вызвать такси – так просто. Но пальцы машинально нажали кнопку быстрого набора, и на экране высветилось улыбающееся лицо подруги.
Гудок, другой, третий… Виола не отвечала.
Я смотрела в зеркало, зачарованно наблюдая за струящимися по щекам слезами. Затем тряхнула головой, нажала на сброс и набрала номер диспетчера такси.
– Почему, ну почему все так? – рыдала я, уткнувшись лицом в грудь Никиты и размазывая тушь по свежевыглаженной белоснежной футболке.
Мужские руки поглаживали спину, и в этих объятьях таилась необъяснимая сила. Какая-то надежность, в которой я так нуждалась и которой не могла получить ни от одного из своих мужчин.
– Я никому не нужная неудачница, – вынесла, наконец, вердикт, всхлипнула в последний раз и затихла.
– Не говори глупостей.
Никита с нежностью поцеловал меня в макушку и обхватил ладонями заплаканное лицо.
– Ты мне нужна, и ты это прекрасно знаешь.
– Но ты – мой друг.
Я опустилась на кожаный диванчик и с тоской посмотрела в окно.
Вечерние фонари освещали пустынный дворик. Все выглядело как обычно. Вот только в душе царила беспросветная тьма, боль, от которой невозможно было спрятаться, которая не утихала даже при ярком свете, а лишь сильнее терзала измученное сердце.
– Помоги мне, – прошептала и с мольбой посмотрела на друга.
Тот молча подошел к шкафчику, достал бутылку коньяка и два бокала. Вытащил из холодильника тарелки с закуской и все так же, не произнося ни слова, уселся напротив.
Не сказать, чтобы я была такой уж любительницей крепких напитков, но сегодня это был единственный способ заглушить боль. Приподняв свой бокал, я посмотрела сквозь янтарную жидкость на свет.
– Все образуется, детка, – с нежностью произнес Никита. – Дай только время.
Я подняла на парня печальный взгляд.
– Думаешь, Виола меня простит?
– Само собой.
Меня раздирали противоречивые чувства: страх потерять близкого мне человека и обида на подругу за то, что та бросила меня с чувством вины. Уехала, даже не попытавшись разобраться в причинах моего поступка. Впрочем, головой я прекрасно понимала, что Виоле и самой пришлось не сладко: разумеется, в ее глазах я выглядела предательницей.