Ставлю перед Аней стопку и наполняю ее текилой:
– Пей.
– Но я не…
– Помочь?
– Помоги, – бесстрашно говорит она.
Сучка мелкая. Разгулялись чертики в голове? Сейчас мы их еще больше расшевелим.
Поднимаю рюмку и подношу к ее губам:
– Тогда ты выпьешь три.
Вместо соли лайма поцелуи, и так три раза подряд. На лице Никитиной появляется румянец, а в глазах озорство. Теперь все должно пройти так, как я хочу.
Беру Аню за руку и обхожу барную стойку. Тянусь к пуговицам на белой рубашке и с удовольствием расстегиваю верхние три, открывая светлую кожу, на которой сияют отметины, оставленные мной. Что может быть сексуальнее? Разве что синие глаза, полные восторженного предвкушения.
– Ты что делаешь? – спрашивает Аня, просовывая пальчики за пояс моих джинсов.
Дразнится? Тоже настроена поиграть? Кажется, мы оба на грани безумия, которое затягивает все дальше от реального мира. Потрясающе. Лучшее ощущение. Сжимаю ее талию и поднимаю вверх, усаживая на барную стойку:
– Еще не догадалась? Вспоминай, Аня. Разговор был на этом самом месте.
Скольжу ладонями по мягким бедрам, ощущая вибрации ее тела. Поглощаю ее эмоции – любимый деликатес моих демонов. Стягиваю с ног Ани кеды и с глухим стуком роняю их на пол. Она хмурится. Видимо, старательно пытается вспомнить, но что-то не выходит.
– Я хочу танец, малышка, – раскрываю карты. – Ты на барной стойке. Только для меня.
– Да ты что? – Аня сияет яркой улыбкой. – А ты придумал, как будешь меня уговаривать, Никита?
– А тебя нужно уговаривать?
– А ты рассчитывал на легкий путь?
Легкий путь? У нас?! Какой в нем кайф? Шагать по равнине, по инерции переставлять ноги и видеть все, что ждет впереди. Не мой вариант. Мне нравится бежать по темной лесной чаще, взбираться по горам, прыгать в овраги и плыть через реки. Нравится настоящее движение, а не его подобие.
– У меня есть, тебе что предложить.
– Удиви меня, Никит, – произносит Аня, глядя на меня сверху вниз и сжимая плечи.
Все ее желания, как на ладони. Зубы то и дело вонзаются в мягкую нижнюю губу, ноги напряжены, грудь поднимается и опадает все чаще и чаще. Че-е-ерт! Я и сам заведен до белых бликов перед глазами, но эти затяжные моменты перед падением, как раскаленные иглы с кайфом под кожу. Невозможно отказаться. Невозможно насытиться.
Маню малышку пальцем, и она мгновенно подчиняется, опуская голову. Как же круто в ней сочетаются мягкая покорность и стервозная истеричка. Она живая, так и должно быть. Искренние эмоции, настоящие, ничем не прикрытые и не контролируемые.
Дурман невидимым туманом проникает в зал. Кладу ладонь Ане на затылок и притягиваю желанные губы для короткого страстного поцелуя, заключая молчаливое соглашение. Заставляю ее подписать контракт, не читая правил.