— Правда, — отвечаю решительно.
— Хорошо… — Мила улыбается, глядя в телефон. — Расскажи о своем самом экстремальном сексуальном опыте.
Улыбаюсь, опуская подбородок. Не смотрю ни на кого из присутствующих, хотя чувствую на себе их заинтересованные взгляды. Есть у меня один любимый момент. Головокружительный и неописуемо страстный. До дрожи во всем теле от одних воспоминаний.
— Летом на улице, ночью в темном незнакомом дворе среди многоэтажек, — начинаю, стараясь выровнять голос и усмирить дыхание. — Познакомилась с парнем в баре. Он был… Классный. Сильный и очень настойчивый. Как-то так.
— И что было потом? — удивленно спрашивает Алина, для которой мой рассказ, похоже, стал каким-то чудо-откровением.
— Ничего. После мы больше не встречались, — с вызовом смотрю на Макса. Еле дышит. — Это был просто секс. Ничего серьезного.
Строганов собирает что-то сказать, но Света валится на его грудь, зажимая рот рукой.
— Мне плохо, — мычит девушка, а после ее выворачивает прямо на пол. Благо Макс успевает наклонить ее, иначе сидел бы весь измазанный нашим новогодним ужином.
Кажется… Вечеринка окончена.
Часть 7
Макс
Утро первого января обычно начинается в обед. Наше не исключение. Сижу на кухне, уперев локти в стол и гипнотизирую чашку с кофе. Не могу разобраться в себе. Не могу понять, чего именно хочу. Голова словно набита стекловатой, а мозг валяется где-то в сугробе за домом.
Но все проходит, как только на кухне появляется сонная кошечка, что соблазнительно потягивается, оголяя плоский живот. Пижама, как всегда, практически ничего не скрывает. Злость хватает за горло, как только представляю, что бычара провел с ней несколько часов этой ночью.
— Где все? — спрашивает Женя, дефилируя к чайнику.
— И тебе доброе утро, — недовольно произношу, на что получаю небрежно вскинутую темную бровь в ответ.
— Доброе утро, Максимушка, — щебечет Женя, кривляясь. — И когда ты стал таким нежным?
Действительно! Когда?
— Ребята поехали кататься на снегоходах, — отвечаю и делаю глоток черного напитка, который уже давно остыл.
Сколько мне сил потребовалось, чтобы не ворваться к ней в комнату, пока нас оставили вдвоем. Не думал, кстати, что Рома уедет без нее, но тот со взглядом счастливого щенка, которого только что забрали из приюта, покинул дом, как только услышал о снегоходах.
— А ты чего не поехал? — спрашивает Фомушкина, разворачиваясь ко мне и складывая руки на груди.
— У меня тут… — вздыхаю, разглядывая ее. — Головная боль.
— Таблеточку дать? — смеется Женька.
Ну все, сучка! Ты доигралась! Подскакиваю на ноги и направляюсь к ней. Женя выставляет руки вперед, пытаясь меня остановить, но это уже невозможно. Хватаю ее за запястья и завожу за спину, нависая над ней.