Уже сегодня, не дожидаясь окончания конфликта, можно сказать, что обе стороны понесут в нем потери. При этом на Запад ляжет бремя колоссальных материальных затрат, а России достанутся моральные издержки.
Если исключить маловероятный, хотя в принципе и возможный сценарий, когда международный кризис спровоцирует приход к власти в Москве радикальной националистической партии, которая втянет Россию в войну, то нынешний конфликт закончится оккупацией части территории Югославии и ее фактическим расчленением. Независимо от того, даст Милошевич на это в конце концов согласие или нет, – это будет оккупация и расчленение. Западу придется тратить немыслимые суммы на поддержание стабильности оккупационного режима. При этом вряд ли значимая часть косоваров пожелает вернуться обратно из приютившей ее Европы добровольно. Со временем выяснится, что эти самые косовары, ради которых ломалось столько копий, совсем не пай-мальчики и способны наводнить Старый и Новый Свет наркотиками и оружием. Причем все это будет происходит в очень непростом и холодном мире.
Россия окажется изолированной, оплеванной и обиженной. В числе ее главных обвинителей будут те самые сербы, которых она вдохновила и которым ничего не дала. Отношения с Западом будут испорчены, а Восток будет смотреть на это все из Поднебесья с олимпийским спокойствием и плавно переводить возвышенную дискуссию о военно-стратегическом сотрудничестве в русло рутинных торговых отношений. И все это будет сопровождаться глубоким внутренним раздраем.
Но гораздо большую обеспокоенность должны вызвать долгосрочные последствия балканских военно-воздушных маневров. Сон политического разума рождает идеологических чудовищ.
Непреклонный в своей наивной вере в то, что борется в Косово против «диктатуры и варварства» за «права человека», Запад воспринимает позицию России исключительно как рецидив тоталитаризма. На наших глазах формируется новый стереотип, в соответствии с которым русской политической культуре чужды демократические ценности и либерализм отторгается русским духом, как инородное тело. Сколько русского волка не корми, он все равно в лес на ГУЛАГ смотрит. Делаются и соответствующие практические выводы.
Напротив, русские все больше и больше зацикливаются на неисправимом русофобстве европейцев. Любой шаг Запада в России начинают рассматривать как заведомое стремление задушить и расчленить. Из генетической памяти всплывает садо-мазохистский образ мирового империализма. Мания преследования, как правило, пробуждает подозрительность и агрессивность.