Главным и основополагающим принципом организации и деятельности суда, призванного обеспечивать функционирование капиталистически организованного рынка (буржуазного суда), является формализм.
Конституционная концепция разделения властей часто воспринимается сугубо механистически и только с позиций обеспечения баланса властей, обустройства системы сдержек и противовесов. В действительности у нее есть и другой, может быть – гораздо более значимый, качественный контекст. Делясь внутри себя на три относительно независимые ветви, власть в каждой из них обретает особую, от других отличную, качественную определенность. Эта качественная определенность задается через главное свойство-принцип, которому должно быть подчинено логически все построение данной ветви власти. Для власти судебной определяющее свойство – объективность. Если правосудие построено таким образом, что она допускает возможность субъективного воздействия (неважно, с какой стороны: государства, отдельной группы, отдельной личности, даже если это личность судьи), то она не обладает качеством судебной системы, предполагаемым для суда в рамках концепции разделения властей. Независимость, несменяемость, состязательность и прочее, прочее, прочее – это только частные инструменты достижения одной главной цели: объективности правосудия. Каждое из них само по себе не имеет никакого значения, если они все вместе не обеспечивают достижения этой цели. Гарантией объективности буржуазного правосудия и является, в конечном счете, его формализм.
Формализм правосудия основан на безусловном приоритете буквы закона над его содержанием, судебной процедуры над судебным процессом[150].
Соблюдение буквы закона обеспечивается обязательностью применения строго установленных и единообразных правил толкования закона; соблюдение процедуры обеспечивается обязательной отменой решений, даже, возможно, правильных по существу, но вынесенных с нарушением установленного порядка. При несоблюдении этих двух принципов применение права становится избирательным, так как под любое заранее оговоренное решение можно подвести необходимую правовую базу таким образом, что внешне решение будет казаться юридически обоснованным.
Именно «деформализация» российского правосудия, снижение требовательности к качеству судебных актов, размывание профессионального правосознания судей лежат в основе всех других недостатков действующей судебной системы. Отсюда произрастает и набившая оскомину судебная коррупция. К каждому судье не приставишь прокурора (которые сами не очень чисты на руку). Но если критерии оценки судебных решений ясные и жесткие, если каждый вывод надо детально объяснять, если высший судебный надзор в постоянном режиме осуществляет скрупулезную проверку всех этих актов по указанным выше критериям следования букве закона и соблюдения процедуры, то возможность для маневра, для юридической «отмазки» (когда всем понятно, что в решении написана чушь, но никто не обращает на это внимания) резко сужается. Брать деньги становится рискованно.