Демократичность советской государственности проявляет себя по мере того, как сходят на нет философия и практика террора. Не сталинский лагерь, а брежневский «развитой социализм» раскрывает природу советской политической системы.
Советская система – это демократия эпохи государственного капитализма. Подобно тому, как в советской экономике в скрытом виде существовали рынок и капитал, в советской политике имплицитно присутствовали демократия и гражданское общество. Там можно найти, пусть в замороженном состоянии, и профсоюзы, и местное самоуправление, и общественные некоммерческие организации, и даже политическую партию (правда, одну, но это историческая случайность, могло быть и две, будь левые эсеры посговорчивее). Всё вместе напоминало зимний компотный набор, где остекленевшие фрукты, смешанные в одной коробке, ждут своего часа, чтобы растаять в крутом кипятке.
Монополии государства на рынке здесь соответствовала монополия государственной партии в гражданском обществе. Государственная партия поглощала, всасывала в себя все другие институты гражданского общества, выступая в качестве единоличного его представителя. Тем самым жизнь гражданского общества превращалась во внутрипартийную жизнь, а его отношения с государством сводились к отношениям с государством одной-единственной партии.
КПСС – самый важный и самый непонятый феномен советской эпохи. Эта сложная социальная организация самоопределялась как партия, что и стало причиной многих последующих заблуждений. Впрочем, для такого позиционирования были исторические причины. КПСС возникла на базе дореволюционной ленинской партии. Но последняя тоже мало походила на партию в демократическом ее понимании. Эта была партия «нового типа», своего рода эмбрион будущего политического строя в теле Империи. После революции, когда большевистская партия была имплантирована в разрушенную государственную машину, она и вовсе потеряла признаки партийности. В известном смысле происшедшее напоминало операцию по внедрению «социальных стволовых клеток» в стареющую государственную ткань, что привело к ее омоложению и перерождению.
В возникшем на данной основе государственном механизме КПСС была чем угодно, только не партией. Это было «внутреннее государство», гражданский дублер государственных функций. Советская система была двухслойной, государство состояло как бы из двух частей – партийной и собственно «советской», находившихся между собой в сложном диалектическом взаимодействии. За первой были закреплены преимущественно политические функции, за второй – административные. Эти две ипостаси коммунистической государственности проникали друг в друга до такой степени, что были практически неразделимы. И все-таки они не совпадали.