«Пусть делают что хотят», - равнодушно подумала я и включила чайник. Заварив чай, бросила в него ломтик лимона и, взяв кружку, направилась в спальню. Если с Максом и Денисом все более-менее было понятно, то с Эрданом из зазеркалья… Честно, наверно в данной ситуации и в другой день, я бы испугалась и запаниковала, но вчера после бутылки, выпитого шампанского, страх отсутствовал в принципе. А сегодня с утра было так плохо, что, даже посторонний мужчина в моем зеркале особенно меня не волновал, и хотелось только одного - принять горизонтальное положение на кровати и окуклиться в одеяле. Что я в принципе и предполагала сделать на ближайшие несколько часов.
Но выйдя в холл, невольно обомлела, а потом завопила:
- Ах, ты, паразит! На шапку пущу! Вот увидишь!
Весь кафельный пол от входной двери до лестницы был усыпан разноцветными лепестками цветов, вперемешку с зеленой листвой, пестрой шуршащей оберточной бумагой и целлофаном. Гришка постарался на славу и от роскошных букетов остались лишь голые ветки.
- Вот, паршивец! - разозлилась я.- Ты зачем это сделал? Специально, да?
Со стороны лестницы, откуда-то сверху, послышалось «Мя-мя-мя», в данный момент звучавшее как «бе-бе-бе». Честно, хотелось подняться, поймать наглого хамоватого котяру и как следует отходить его по мягкой мохнатой попе тапком за очередную проделку. Но представив, как буду искать паршивца, у которого теперь предостаточно места, чтобы спрятаться, махнула рукой и молча взялась за уборку…
Подметая пол, я мысленно ругала Гришку, и клялась себе, что никогда в жизни больше не буду пить, если переживу сегодняшний день.
Когда я поднялась в спальню, мой чай в бокале уже был чуть тёплым. Гришенька, с чувством выполненного долга сладко сопел на покрывале, свернувшись клубочком, и даже не соизволил пошевелиться, когда я вошла.
- Спишь, поганец? – злобненько поинтересовалась у питомца, поставив чашку на прикроватную тумбочку. - Сейчас я тебе отомщу за все твои проделки и, мстя моя, будет страшна.
Я осторожно взяла с кровати небольшую декоративную подушку, решив легонечко стукнут хвостатого проныру, замахнулась ей …, и тут Гриша открыл глаза. В них было столько безграничного доверия, что осуществить задуманное я не решилась. Ну, просто сейчас, Григорий был таким трогательным и беззащитным, что у меня рука не поднялась его треснуть. Да и подло бить во сне того, кто этого совсем не ожидает. А потом, ведь разодрав букеты, он выразил свое презрительное отношение к моим горе – ухажёрам, и наше мнение, кстати, по этому вопросу с ним совпадало. Ну вот и за что его наказывать?