В больнице пахло хлоркой. Позднее утро. Навстречу вышла девушка-медсестра, что без лишних вопросов провела нас, в сопровождении трех амбалов Чеха, к узисту. Я хотел оттеснить их от кабинета, но один, самый крупный, все-таки вышел вперед и протянул мне мобильный на громкой связи.
— Лютый, веди себя тихо, — язвительно сказал Чех. — А то у меня тут рядом твой друг сидит-дожидается.
Я сглотнул и сжал ладонь Ангелины. Серый только выкарабкался, и мент знал, на что давить. Обложил меня со всех сторон, как паук запутал в сети, оплевал ядом и ждет, пока я стану беспомощным, чтобы отрывать мою плоть по кусочку.
Врач ошарашенно попятившись, пропустил нас в кабинет. Двое бандитов остались снаружи, а третий завалился за нами, встал около стены и выставил перед собой включенный мобильный. Чех даже здесь не упустил контроль. И видео в машине на свадьбе Кирсановой — его идея, наверное, и сохранил его, чтобы в будущем держать меня на поводке. Сашка, нерожденный малыш, друг, Ангелина… Кого еще он захватит, чтобы управлять мной?
Осмотр проходил в полной тишине, только врач сопел и зыркал на амбала и меня, а потом поводил датчиком по животу Ангелины и озвучил приговор:
— Риск прерывания беременности снизился, плацента мигрировала выше за счет роста плода. Будем наблюдать дальше, но пока угроза миновала. Пол ребенка не видно, прикрылся, вот, смотрите, — он немного повернул руку, и картинка на экране передвинулась, зашевелилась. Силуэт ребенка выделился, напомнил мне о прошлом — о Миле и Саше, о первых минутах счастья, когда держал сына на руках. Глаза защипало, а грудь сдавило, Лина отдернула руку, потому что я слишком сжал ее пальцы.
Врач продолжал:
— Секс разрешаю, витамины, что я назначил, допивайте, а мамочке больше тепла и покоя.
Я стоял около кушетки, глядя на изображение ребенка, и понимал, что, возможно, никогда не смогу к нему прикоснуться по-настоящему. Потому этот миг оставлю в своем сердце в укромном месте и никому не отдам эти воспоминания.
Всю радость от слов доктора о том, что опасность позади, затопил страх при словах «секс разрешаю». После я уже ничего не слышала. Лишь в голове стучало набатом.
Секс разрешаю. Секс разрешаю. Секс разрешаю.
Сердце выпрыгивало, вены резало и выкручивало, ужас холодил затылок. Вся боль и отчаяние, которое я ощущала в первые дни “жизни” с Лютым, вернулись в один миг. И его глаза, когда в машине он вдавливал меня в сиденье, и его огромная плоть, раздирающая внизу…
Едва понимая, куда иду, я сторонилась любых прикосновений, шарахалась от звуков, даже вскрикивала, когда встречала кого-то. Неважно, врач это или медсестра. Казалось, ещё миг, и я не вынесу этого ужаса, рвану куда глаза глядят. Лучше сброшусь с крыши!