— Ты не урод, Лёша.
Слова сорвались с губ, и уже не было пути назад. Я провела по коже его лба, прочертила кончиками пальцев линию длинного шрама. Теперь я видела в Береговом того мужчину, с фото. Лютый стал чаще улыбаться… сначала глазами, потом губами, и перестал быть монстром.
— Мне страшно, — призналась я и всё же закрыла глаза, не в силах видеть, как резанули Лютого мои слова. — Но не потому, что это ты. Я боюсь, потому что у меня это в первый раз.
Муж шумно выдохнул, приподнял меня за спину, поманил за собой, заставляя сесть.
— Я знаю. Я все знаю, мой Ангел, — говорил он сипло и дрожащими пальцами расстегивал белье. Язык его заплетался, слова казались смазано-хмельными.
Бретели сорвались с плеча, кружево белья сползло на живот и плавно открыло набухшую грудь. Его место тут же заняли теплые ласковые руки. Они покружили по полушарию, трепетно изучая каждый поворот и изгиб, задели упругую вершинку и томными движениями снова поднялись к шее, где пальцы пробрались в волосы, сплелись с ними, помассировали кожу на затылке.
Леша не дышал. Я заметила, как приоткрытые губы выпускают воздух, но вновь не набирают, будто ему это не нужно. Он может жить не дыша?
Бережно опустив меня на постель и придерживая лопатки и спину, Леша коснулся груди губами и, наконец, шумно и жадно вдохнул. Отчего тело будто потянулось за ним, заставляя меня выгнуться дугой. Муж вобрал в рот сосок и, играя им, коснулся языком. Меня словно молнией прострелило, по телу прокатилась такая нестерпимая волна жара, что я не сдержала стона.
Соски с самого начала беременности стали чрезвычайно чувствительными, но я и предположить не могла, что это настолько приятно. Голова закружилась, внизу живота сладко потянуло. Я вплела пальцы в волосы Лёши и прижала его к своей груди. Бесстыдные слова, казалось, произносил кто-то другой, я не верила, что прошу это.
— Ещё…
Он оторвался на миг, взглянул в глаза, поднялся выше и напал на губы. Глубоко пробирался в рот языком, терзал меня изнутри нежно, но остро, а руками мягко поглаживал грудь. Одну. Потом другую. Когда дыхание перехватило, а сильные руки заметались по талии, опустились к бедрам, Леша накрыл ладонью трусики и прижал меня к постели.
Он ловил каждое мое движение и взгляд. Оставался рядом, но и удалялся. Казался огромным, но и невесомым. Кружево скользнуло по ногам, открывая меня, делая уязвимой, доступной, и…
Будто вспышка. Искажённое яростью лицо, побелевший шрам и ритмичные движения в облаках белых кружев. Память подкидывала всё новые, с таким трудом забытые подробности, ноги похолодели, колени сжались до судорог в бёдрах.