Я думала, он набросится на меня, придушит на месте, таким ужасающим был потемневший взгляд Лютого. Таким обезумевшим. От потоков ненависти, исходящих от мужчины, я плавилась, и давно задохнулась бы, если бы не встречная ярость — моя.
Но Лютый вышел, практически вывалился из примерочной, будто боялся убить. Я горько усмехнулась: в моём чреве то, что даёт мне защиту от этого человека. Жаль, что не дарит возможности вообще не видеть его.
Вдруг захотелось оказаться дома. Вот в этот самый миг закрыть глаза и ощутить аромат ванильных пирожных, которые готовила на завтрак кухарка, растянуться на моей большой и мягкой кровати, обхватить огромного, в мой рост, подаренного папой на день рождения мишку. Я его маленькая большая девочка…
Губы скривились, во рту ощутила горечь. Больше не девочка. Скоро стану мамой, а, значит, придётся очень быстро взрослеть. Иначе как я смогу защитить своего малыша от урода, что травил меня одним лишь взглядом?
Вытерла слёзы и, накинув на новое бельё больничный халат, вышла из кабинки. Я справлюсь с любой задачей, не будь я Кирсанова! Побеждала в олимпиадах, выигрывала в соревнованиях… Сама! Без папиных денег — и свидетельство этому множество кубков и медалей в моей комнате.
В моей розовой комнате, которая осталась где-то в прошлой жизни. А сейчас я будто попала в другую реальность — в смертельную западню страшной сказки со своим личным чудовищем.
Когда я смотрела в примерочной в тёмную наполненную жаждой моей крови бездну глаз Лютого, понимала, что принцессу придётся оставить в той, прошлой жизни.
И когда Лютый подошёл ко мне и, тронув волосы, вдруг с улыбкой склонился, я застыла сжавшимся перед удавом кроликом. Мужчина замер в паре сантиметров от моих губ, а я во все глаза смотрела на уродливый, перечёркивающий всё его лицо шрам.
Интересно, чем можно оставить такой след? и как после этого можно выжить? Впрочем, какая мне разница? У меня всё равно нет столько сил, чтобы повторить это. Я медленно потянулась и, хоть отчаянно хотелось впиться зубами в мускулистую шею мужчины, запустить зубы в подрагивающую жилку, чтобы хлестала кровь…
Прикоснулась губами к его и, отстранившись, с леденящей даже меня саму улыбкой спросила:
— Попроси выслать счёт моему отцу… дорогой.
— Пожалуй, я должен доплатить ему, что такого ангелочка вырастил, — сказал он громко, чтобы слышала девушка-консультант, наклонился к моему уху и добавил: — Я лучше задавлю себя галстуком, чем возьму от твоего отца хоть копейку. Еще раз ляпнешь подобное — придется тебя проучить. Играй дальше, Ангелина, у тебя прекрасно получается, хотя я до сих пор не верю в твое счастье. Никто не поверит, — он поцеловал горячими губами мочку, прикусил ее немного и еще тише, ниже сказал: — Что будем с этим делать?